* * *
Всякий раз, отправляясь на озеро, Кэмерон помнит, что идет по стопам отца. По улице вдоль рядов одинаковых приземистых кирпичных домов с двориками, отделенными друг от друга заборами из рабицы, возле которых тут и там торчат чахлые розовые кусты, упорно цепляющиеся за жизнь. Мимо полуразрушенной церкви на углу: в крыше зияет дыра, сквозь нее внутрь залетают голуби, устроившие внутри собственную вторую конгрегацию. В зеркале заднего вида лениво поблескивает линия горизонта, сложенная из городских крыш. На границе города вспыхивает и гаснет электронный рекламный щит, анонсирующий осеннюю программу Международного выставочного центра, а затем услуги адвоката, специализирующегося на возмещении ущерба, причиненного в результате несчастных случаев.
Чем ближе Кэмерон подъезжает к воде, тем бледнее становится ландшафт: на берегу озера стоят увитые плющом высокие каменные дома, отделенные один от другого волнующимся морем желтеющей травы, – некогда в них жили семьи городских финансовых магнатов и промышленников, а теперь здания заброшены и уже начали разрушаться. Кэмерон сворачивает за угол, проезжает мимо обветшалого особняка, опоясанного верандой, и сидящий на ней старик со всклокоченными волосами поворачивает голову вслед машине. Даже оставаясь в салоне автомобиля, в безопасности, Кэмерон старательно смотрит прямо перед собой, чтобы не встретиться со стариком взглядом. Вообще-то он никогда не общался с этим человеком, которого все зовут Барри Мышиный Помет. Кэмерон слышал миллион всевозможных баек про этого старикана, но от каждой из них несло враньем. Одни считали Барри эксцентричным миллиардером, другие – бессмертным вампиром, третьи – серийным убийцей Зодиаком, четвертые готовы были поверить во все это сразу. Он информатор ФБР, скрывается от толпы, а может, сумасшедший ученый, скрывающийся от ФБР. Он извращенец, настолько известный, что ему запретили жить ближе чем в пятистах метрах от детей, или кошек, или ресторана, в меню которого есть суп. Вообще-то Кэмерон не верит во все эти россказни про Барри, но у него есть свои причины чувствовать себя неуютно, если поблизости ошивается старик.
Полиция установила, что Барри Мышиный Помет был последним человеком, видевшим Уильяма Акерсона перед его исчезновением.
Десять лет назад отец Кэмерона ехал на автомобиле по этой самой дороге ранним утром – солнце только-только вставало. В тот ранний час большинство людей спали и не могли увидеть Уильяма Акерсона, но Барри бодрствовал. На следующий день, когда полицейские постучались в его дверь, Барри рассказал им, что действительно заметил старый пикап Уильяма, когда тот проезжал мимо дома. Да, направлялся в сторону озера. Нет, Барри думает, что в машине сидел только водитель. Нет, он не видел и не слышал ничего подозрительного в тот день.
Барри лишь подтвердил то, что полицейские и так уже знали: что отец Кэмерона приехал к причалу привычным путем, припарковал машину на своем месте, снял лодку с якоря и отправился на ней на озеро, ловить рыбу в одиночестве – именно это он сообщил своей жене. Кто-то сказал бы, что в жизнь воплощен хитрый план, а кто-то заметил бы, что все дело в трагическом стечении обстоятельств: к тому времени как мама Кэмерона начала волноваться из-за долгого отсутствия мужа и позвонила в полицию, прошло почти восемнадцать часов с тех пор, как его видели в последний раз, и лишь спустя еще шесть часов стало достаточно светло, чтобы вести поиски. В то время никто не хотел этого говорить, но шансы найти Уильяма Акерсона живым почти приравнялись к нулю.
В итоге его вообще не нашли.
Сгинул в море: вот как Кэмерон всегда думал об отце, хотя озеро – это далеко не океан. Вдобавок остались явные признаки того, что отец планировал нечто посерьезнее обычной рыбалки: большая спортивная сумка с одеждой исчезла, с секретного накопительного счета пропали все деньги. Кэмерон слышал пересуды, знал, о чем шепчутся люди. Когда-то Уильям Акерсон был человеком с великими мечтами и большими перспективами: первопроходец на дикой пустоши раннего Интернета. Он был одним из первых в этой области, создателем цифрового предприятия под названием «Чудо». Вначале это был просто гаражный проект – только Уильям и его партнер, бородатый очкарик по имени Уэсли Парк, – но к 2000 году фирма стала процветать и превратилась в утопию, полную искренних фанатиков Интернета: все они с широко открытыми глазами вступали в сияющий новый мир онлайна, свежий, новый, полный нераскрытого потенциала. Инвесторы выстраивались в очереди, стремясь первыми забросать их деньгами, и «Чудо», обогнав все местные производства, стало самым крупным работодателем в городе. Даже уход Парка после ссоры партнеров (по слухам, они не поделили права на программное обеспечение) не смог скинуть Уильяма Акерсона с его места во главе империи.
Зато он не устоял перед внезапно лопнувшим пузырем доткомов и оказался ввергнут в долги и безвестность в тот самый год, когда родился его единственный сын. Кэмерон был еще младенцем и не помнил, как тяжело пришлось тогда семье: непрестанные звонки разъяренных кредиторов, поспешный переезд из зеленого пригорода в тесный, обшарпанный дом на Уокер-Роу. И, конечно же, Кэмерон не помнил самые счастливые времена, выпавшие на долю его семьи. Он всегда знал отца лишь как человека, потерявшего все, чью горечь перевешивало только отчаянное желание снова взобраться на вершину.
Тогда-то и появились те разговоры: дескать, бывший титан из «Чуда» пал на самое дно Всемирной паутины. Кража личных данных, аферы с кредитными картами, азартные игры онлайн, даже шантаж: в новостных сообщениях, которые раскопал Кэмерон, никогда не звучали прямые обвинения, но они легко читались между строк. Один местный блогер даже вбросил теорию, мол, Уильям Акерсон связался с опасными людьми, те убили его, а труп утопили в самой глубокой части озера – что поделаешь, бедняга слишком много знал… ну, во всяком случае, ему явно что-то было известно. Мама засмеялась в голос, когда Кэмерон спросил ее об этом, но смех получился отрывистый, лающий и безрадостный.
– Прости, золотце, – сказала она тогда. – В каком-то смысле нам было бы проще, если бы было кого винить, но, по правде говоря, твой отец годами посматривал на дверь. Он не смог смириться с новым положением вещей, не смог жить счастливо с тем, что у нас осталось, потому что хотел большего. Он постоянно говорил, что хочет уехать. Я по глупости своей полагала, что это просто разговоры, думала, он никогда не уйдет.
Возможно, маму такое объяснение устраивало, но только не Кэмерона. Если папа действительно нарочно их бросил и решил начать новую жизнь, то куда отправился? Лодку так и не нашли, труп тоже. Никто не воспользовался номером его страхового полиса, чтобы найти работу или завести кредитку; никто с похожей внешностью не попадал в поле зрения камер ни на автовокзале, ни в аэропорту. В его истории поисковых запросов в Интернете не осталось фраз вроде «начать все сначала в Мексике» или «как подстроить собственную смерть». И никто, ни его родители, ни бывшая девушка, ни приятели, с которыми он время от времени выпивал, ни бывший партнер Уэсли Парк не получали от отца Кэмерона никаких весточек. Ни электронного письма, ни открытки, ни запроса на добавление в друзья в Фейсбуке.
Так не бывает, верно? Если бы папа все еще жил где-то в другом месте, начав жизнь с чистого листа, остались бы какие-то следы – цифровые отпечатки пальцев, которые даже гений вроде Уильяма Акерсона не смог бы до конца стереть. От Интернета не спрячешься. Люди не исчезают бесследно. Наверняка в тот день на озере случилось нечто странное.
