Нет, это не сон…
Она закрыла глаза, отвела локти и соединила пальцы на уровне груди, как учили жрицы Пресветлой. Сделала медленный вдох, представляя, как вместе с воздухом легкие наполняются светом, и этот свет теплой струей проходит через все тело, забирает страх, гнев, тревогу, непонимание.
Ей нужно прийти в себя, нужно успокоиться и обдумать все, что случилось. Она обязательно найдет выход из этой нелепой ситуации. Потребует аудиенцию, потребует объяснений. В конце концов, она принцесса, а не безродная девка. Он не имеет права так с ней обращаться!
Надо только успокоиться. Взять себя в руки.
Так же медленно Валенсия выдохнула, выпуская из себя вместе с воздухом все плохое.
Потом повторила.
И так несколько раз.
Наконец, почувствовав себя лучше, открыла глаза и осмотрелась.
Комната показалась ей просто огромной. Это была одновременно и спальня, и гостиная, и будуар, разделенные между собой арочными сводами.
Девушка медленно двинулась вдоль нее, изучая обстановку.
Слева от входной двери в укромном алькове находилась кровать, затянутая шелковым балдахином с вышитыми серебром парящими в небе драконами, справа – туалетный столик на гнутых ножках в виде драконьих лап. Его овальное зеркало крепилось к серебряной раме, сверху над ним нависала драконья пасть, будто держа эту раму зубами. По бокам виднелись еще две когтистые лапы.
Рядом со столиком, вдоль стены, пристроились две низенькие софы, кофейный столик, несколько кресел, стеллаж, заставленный статуэтками из металла, фарфора и хрусталя. Потом какая-то дверь, спрятанная в небольшой нише, еще одна дверь, и снова кресла, диванчики, пуфики, этажерки…
Вся мягкая мебель была обтянута лавандовым бархатом с серебристым шитьем. Такой же ламбрекен свисал с карнизов, украшавших окна.
В этой комнате оказалось четыре окна, по одному на каждую сторону света. А в витражах застыли драконы, выложенные из кусочков цветного горного хрусталя.
Под ногами мягко пружинил ковер – белоснежный, пушистый, подозрительно похожий на шкуру неведомого животного.
Везде царила идеальная чистота. Но, кому бы ни принадлежала эта комната раньше, все в ней носило отпечаток заботы и… женской руки.
Осознав это, Валенсия сжала губы от нахлынувшего возмущения. Уж не уступил ли император Ламаррии чертоги собственной фаворитки?
Она подошла к алькову и решительно одернула шелк, закрывавший кровать.
Стеганое покрывало из лилового атласа. Несколько таких же подушек, украшенных узкими рюшами. Все идеально разглажено, без единой морщинки.
Поколебавшись, Ленси нагнулась, втянула носом, не идет ли от подушек запах женских духов, и тут же отпрянула, устыдившись собственных мыслей.
Не о том думаете, Ваше Высочество! Не о том! Сестрам-то ничего не известно, и папеньке тоже! Небось, уже знают, что она никуда не уехала. Ищут ее, беспокоятся… А она здесь подушки обнюхивает, как ревнивая жена. Еще б под кровать заглянула!
Эта мысль заставила девушку вспомнить о дверях, которые обнаружила. Но за ними, вопреки ее ожиданиям, выхода не оказалось. Одна дверь вела в пустую и гулкую гардеробную. Вторая – в купальню.
Конечно, купальня оказалась роскошной, как и все здесь. С золочеными кранами и вентилями, ванной из белоснежного мрамора, таким же умывальником и уборной, стыдливо укрывшейся в нише. Но это было совсем не то, на что надеялась Ленси.
Повздыхав, она подошла к одному из окон и выглянула наружу.
И застыла, не в силах поверить тому, что увидела.
Судя по всему, это здание располагалось гораздо выше, чем остальные строения замка. И сейчас Ленси прекрасно видела крыши других построек, внутренний двор, сад с фонтанами и даже крыльцо башни, в которой она провела эту ночь.
Но это было не все.
На крыльце стояли ее сестры, Дельфина и Лидия. Причем, первая явно что-то пыталась втолковать старшей принцессе. Та хмурилась, упрямо оттопырив губу, но отвечать не спешила. Наконец, повела плечом, развернулась и хлопнула дверью.
Дельфина осталась одна, растерянная и встревоженная. Потерла виски. Она всегда так делала, если о чем-то сильно переживала.
И Ленси не выдержала. Заколотила в стекло, крича во все горло:
- Ди! Я здесь! Здесь! Наверху! Подними голову!!!
Она не слышит ее! Стекло слишком толстое. Нужно открыть окно.
Ленси попробовала дотянуться до ручки.
Нет, слишком высоко для нее.
Подпрыгнула, пытаясь схватить равнодушный металл. Все напрасно.
Вот Дельфина достала бы сразу, ей и тянуться бы не пришлось.
Оглядевшись, Валенсия лихорадочно заметалась по комнате. Схватила пуфик, подтащила к окну, взобралась на него, путаясь в юбках. Все равно низковато! Наплевав на условности, заткнула длинный подол за пояс. Встала на цыпочки и потянулась к ручке, которая, словно издеваясь, поблескивала на солнце.
Схватила. Пальцы сжались, ощущая гладкий и прохладный металл. Девушка потянула ее на себя, уже ощущая, как поддается тяжелая рама.
И вдруг поняла, что теряет опору.
Пуфик, покачнувшись, начал медленно валиться набок. И она вместе с ним. Взмахнула руками, как нелепая птица, пытаясь удержать равновесие. В воздухе взметнулись волосы и подол. А потом перед глазами оказался ковер.
Близко-близко.
Но удара не последовало.
Уже знакомые руки подхватили ее.
- Вас нельзя оставить ни на секунду, милая льера, - прошелестел в самое ухо бархатный голос Владыки. – Вы так и рветесь поскорее оказаться в моих объятиях.
Ленси закрыла глаза, признавая свое поражение и позор.
Эльха Пресветлая, откуда он взялся? Ушел же! Какого гхарра его принесло?!
- Можете отпустить меня, Ваше Владычество, - произнесла так сухо, как только смогла.
- Неужели?
Девушка оцепенела, когда венценосный дарг провел кончиком носа по ее шее, жадно вдыхая аромат девичьей кожи. А потом со странным сожалением добавил:
- Если бы я мог отпустить!
Но его руки все же разжались.
Ленси поправила юбки, искренне надеясь, что Владыка не успел разглядеть того, что приличные девы не показывают мужчинам. При мысли, что император видел ее лодыжки или, не дай боги, белье, ее охватывал жгучий стыд.
- Вы очень мило краснеете, принцесса.
Это замечание, сказанное насмешливым тоном, заставило ее резко выпрямить спину.
- Вы вернулись, чтобы это сказать? – парировала она.
- Нет, моя дорогая. У меня была причина важнее. - В руках императора сверкнула шелковая нить, на которой покачивался матовый камешек. – Позвольте, я надену вам это.
