- Нет, Повелитель. Но она подписала клятвенное признание, что ваша супруга покинула Ирриген вместе с сестрами по приказу отца.
Севард протянул Владыке бумагу с признанием, вырванным под пытками. Но его рука так и осталась висеть в воздухе.
Роннар даже не оглянулся. Шумно выдохнув, он ухватился за толстые прутья решетки и приблизил к ним лицо, чтобы лучше разглядеть арестованную.
- Кто же занял место принцессы? – этот вопрос волновал его больше всего.
- Она говорит, что не знает. Но ньорды слышали, как она просила у нее прощения и называла «моя госпожа»…
Слова дознавателя прервал исступленный смех.
Женщина в камере захохотала. Зло, неистово, задыхаясь и кашляя, словно сквозь ее горло продирался не смех, а осколки стекла.
- Да она сумасшедшая! – Роннар отпрянул.
- О да, я сумасшедшая! Сумасшедшая, мой император! – прохрипел из полумрака надтреснутый голос. – А вы жалкий глупец! Такой же, как все мужчины. Вас так легко обмануть…
И снова раздался визгливый смех.
Роннар почувствовал, как прутья решетки гнутся в его руках, словно мягкая глина. Перед глазами замаячил кровавый туман, требуя мести.
Развернувшись, Рон вырвал признание из рук дознавателя. Быстро пробежал по нему лихорадочным взглядом. А потом, чувствуя, как разум захлестывает неконтролируемая ярость, медленно процедил:
- Эту оставить здесь. Не давать ни еды, ни питья. Пока я не скажу иначе.
Его кулак сжался, комкая бумагу. Боль исказила лицо.
Внутри бушевало безумство.
- Ваше Владычество, может, стоить связаться с королем Фабианом? – осторожно предложил Севард.
- Нет, - отрезал Владыка, - ни одно слово не должно выйти отсюда, пока я сам все не выясню. И если то, что сказала служанка – ложь, я хочу знать, кто ее нанял и чем заплатил.
- А если правда? Под пытками Руттрара Дагфни не лгут…
- Если правда, - в его глазах заклубилась бездонная тьма, - я сотру и ее, и всю Этрурию в порошок!
***
Ленси не успела оглянуться, как пришло время ужина. Девять часов.
Стоя у зеркала, девушка разглядывала матовый камешек на своей шее, когда дверь комнаты приоткрылась и вошла непривычно тихая, даже растерянная Иоланта.
- Ваше Высочество, - она покосилась на Амину. Та в это время разглаживала горячими щипцами оборки на подоле принцессы. - Вынуждена вас огорчить…
Валенсия, не отрывая взгляда от зеркала, кивком приказала ей говорить.
- Вам придется ужинать здесь…
Девушка развернулась так резко, что край подола мазнул камеристку по щеке.
- Здесь? – ее щеки вспыхнули возмущением. – Почему? Разве я не должна ужинать со своим мужем?
О да, мужем. Целый вечер она называла его так про себя. Тайно. Перекатывала это слово в мыслях, повторяла с разными эмоциями, пробовала на вкус. И сама пугалась собственной смелости.
- Простите, - Иоланта склонила голову, - Его Владычество занят.
- И чем же?
- Император не посвящает меня в свои дела, – фрейлина развела руками. – Мне лишь приказано передать то, что я уже передала.
Ленси закусила губу, обдумывая неприятные новости.
С тех пор, как она проснулась сегодня днем, ее голову не покидали мысли о Роннаре. Что бы она ни делала – ела, гуляла, принимала ванну – его образ маячил перед глазами, в ушах стоял чарующий голос, тело горело там, где его руки касались ее на Балу, а внизу живота что-то сладко сжималось.
Она боялась и одновременно желала встретиться с ним. Пыталась представить, какой будет эта встреча. Как она войдет в трапезную, где он будет сидеть за столом в окружении придворных. И как он поднимется ей навстречу, протянет руку и с улыбкой усадит рядом с собой…
И вот теперь ей говорят, что она будет ужинать в одиночестве?
Ее словно окатили холодной волной. Валенсия сжала руки, пытаясь сохранить самообладание, но когда она заговорила, ее голос дрожал от испытанного унижения:
- Это все?
- Не стоит так расстраиваться, Ваше Высочество. Сегодня же ваша первая брачная ночь. Владыка обязательно вас посетит!
- Какая честь…
Ленси прикрыла глаза, пряча разочарование. Потом с горькой усмешкой сообщила Амине:
- Можешь не стараться, это уже не понадобится.
- Ну почему же, - вмешалась Иоланта. – Если Владыка занят, это не повод и вам отказываться от ужина. Тем более что его уже принесли.
Она вернулась к дверям и распахнула их настежь, пропуская в комнату нескольких горничных в одинаковых платьях. Женщины внесли подносы, от которых поднимались аппетитные ароматы, и желудок принцессы не выдержал, заурчал, выдавая ее состояние.
- Замечательно! – Иоланта тут же захлопала в ладоши, заулыбалась, радуясь неизвестно чему. – Несите это в гостиную, ставьте на стол. Ваше Высочество, вы же не будете против, если мы с баронессой Торнберг составим вам компанию?
Ленси вспомнила пышную даму средних лет, которая развлекала ее на прогулке рассказами о местных нравах. Ириза Торнберг показалась ей добродушной и безобидной, думающей лишь о нарядах да собственном муже, который был ньордом, как и мужья остальных фрейлин.
- У меня есть варианты? – она невесело усмехнулась. Ужинать с фрейлинами у себя в комнате, в то время как должна сидеть в трапезной по левую руку от Владыки перед всем замком.
- Конечно. Вы можете поесть в одиночестве, но лучше мы останемся и отвлечем вас от грустных мыслей. Негоже печалиться перед приходом супруга.
Если он вообще вспомнит о ней и придет…
Вслух Ленси этого не сказала, но горький осадок остался.
За ужином фрейлины без умолка щебетали, подкладывая ей кусочки повкуснее, но она больше ковырялась в тарелке, чем ела. Ее мысли были далеко, где-то над Аранейским морем, между Ламаррией и Этрурией.
Если сестры покинули Ирриген этим утром, как было приказано, то завтра на рассвете они пересекут море и прибудут в земли, принадлежащие Этрурии. Дирижабль высадит их в крепости Раш, откуда и начался этот путь. А там уже ждет экипаж с королевским эскортом.
К вечеру принцессы будут в столице. Вот тогда отец все и узнает…
Если только Лидия уже не сообщила ему.
Ленси знала, что у сестры есть кристалл связи - видела его в шкатулке с драгоценностями. Подобные вещи в Этрурии, да и в других человеческих землях, стоили баснословные деньги. Обычно люди использовали голубиную почту или гонцов, а последнее время между большими городами появились и гелиографы. И не потому, что магия была под запретом. А потому что в человеческих землях магии не было.
