Вернув оружие в ножны, Рубиновый начал протискиваться сквозь толпу. Но дарги и сами расступались перед ним, бросая странные взгляды и тут же отводя глаза в сторону. Словно стыдились чего-то.
Он сделал последний шаг и оказался на свободном пятачке в центре толпы.
Нет, не свободном.
У стены, в нише меж двух колонн, лежали исчезнувшие охранники. Рядом с одним из них, держа у его лица карманное зеркальце, сидел на корточках штатный лекарь – Симмериус Данциг, в халате и ночном колпаке, из-под которого выбились седые вихры. Он глянул на зеркальце и, тяжело вздохнув, спрятал его в карман. Потом повернулся к толпе и тихо сказал:
- Они все мертвы. Причем не меньше пяти часов. Готов дать руку на отсечение.
Лекарь поднялся, открывая еще одно тело, лежавшее у него за спиной. И Фаэрн вдруг почувствовал, как воздух резко выходит из легких. Так, словно он налетел на невидимую стену, сложенную из острых шипов.
- Отец…
Разум отказывался воспринимать то, на что смотрели глаза. Но там, рядом с ньордами, лежал Тарк Ли Танарис. Без камзола, в одной рубашке и серых форменных панталонах, перетянутых под коленями шелковыми бантами. Одна туфля, украшенная серебряной пряжкой, слетела с его ноги и сейчас сиротливо валялась в паре шагов. Вторая была на месте, но, вывернутая носком вверх, подчеркивала неестественность позы.
Сглотнув, Фаэрн перевел взгляд на лицо отца.
Остекленевшие глаза Тарка Ли Танариса смотрели в пространство с немым укором. Хранитель императорской спальни был мертв, так же, как и несчастные ньорды.
Словно во сне, Фаэрн пересек расстояние, отделявшее его от отца. Толпа сочувственно молчала, глядя, как молодой дарг опускается на колени рядом со старым слугой. Спазм сжал его горло, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, словно воздух внезапно превратился в раскаленный металл. Задыхаясь от этой боли, от эмоций, что захлестывали его шквальным ветром, он обнял тело отца, приподнял и прижался лбом к его лбу.
И застыл, чувствуя, как дракон в его подсознании затянул скорбную песнь.
- Что здесь происходит? – бесстрастный голос заставил толпу вздрогнуть и расступиться.
Фаэрн медленно обернулся.
Роннар стоял от него шагах в двадцати, величественный и безупречный. Одетый как на светский прием. Причесанный волосок к волоску. Будто только что вышел из бального зала. Лишь предательские круги под глазами да осунувшееся лицо выдавали, что с императором что-то не так.
Увидев Фаэрна, он побледнел. Порывисто шагнул к другу и замер, словно налетев на преграду.
Навстречу Владыке уже спешил капитан Тарес Ди Грейн.
- Ваше Владычество, ночью произошло нападение. Трое из вашей охраны убиты, включая хранителя императорской спальни.
- Убиты? – медленно повторил Роннар и перевел тяжелый взгляд на Ди Грейна. – Что это значит? Кто мог их убить?
- Мы выясняем, Ваше Владычество. Но нужно время. Кем бы убийца ни был, он отлично знал план замка и смог уйти незамеченным…
Император оборвал его взмахом руки. На лице венценосного дарга проступили чешуйки, выдавая волнение.
- Кем бы он ни был… - процедил он, сжимая челюсти с такой силой, что на скулах обозначились желваки. – Хотите сказать, что упустили убийцу?
Ди Грейн опустил голову.
- Простите…
- Извинения мне не нужны. – Охваченный внезапным подозрением, Роннар глянул на трупы, у которых уже суетились слуги с носилками, собираясь их унести. – Зачем он приходил? Уж точно не за тем, чтобы убить парочку ньордов! Если хотел свести счеты со мной, то почему…
Он не успел договорить. Женский крик, раздавшийся со стороны покоев принцессы, заставил его замолчать, а Ди Грейна схватиться за шпагу.
По коридору навстречу им бежала молоденькая служанка. Темные волосы девушки развевались, подол путался между ног, а на раскрасневшемся лице блестели расширенные глаза, в которых застыл неподдельный ужас.
Увидев даргов, бедняга бухнулась на колени. Из ее глаз брызнули слезы.
- Принцесса! – выдавила она, задыхаясь, и прижала руки к груди. – Принцесса пропала!
Ее слова повисли в воздухе. Эхо её голоса еще продолжало звучать под сводами коридора, а император уже застыл, чувствуя, как все тело охватывает оцепенение.
- Что значит «пропала»? Женщина, о чем ты говоришь? – вмешался Ди Грейн.
- Ее нет в спальне! Постель императора не разобрана, и к себе она не возвращалась. Зато я нашла вот это! – она развернула ткань, которую все это время комкала в руках, и та оказалась шелковым пеньюаром, тем самым, в который обрядили принцессу настырные фрейлины. - Куда вы дели мою госпожу?!
Голос служанки сорвался. Но стоило ей потрясти пеньюаром, как сорванным флагом – и Роннар с убийственной точностью вспомнил, что было вчера. Все, до мельчайших подробностей.
Воспоминания хлынули неудержимым потоком, накрывая его сознание, как река, прорвавшая плотину, накрывает близлежащие земли. Снося прочь все преграды, все лишние мысли и размышления. Превращая рассудок в бурлящий поток.
Он судорожно втянул носом воздух, задыхаясь, рванул ворот камзола. Треснула ткань. Кровь ударила в голову, отозвалась в висках острой болью.
- Ваше Владычество! – капитан поддержал пошатнувшегося правителя.
Но тот жестом приказал ему отступить.
- Все нормально! – прохрипел, восстанавливая дыхание. – Капитан, найдите принцессу. Возьмите людей и обыщите весь замок. Переверните каждый камень, прочешите каждую пядь земли, если понадобится, но найдите ее.
Тот молча кивнул, развернулся и исчез в толпе.
Роннар же прикрыл отяжелевшие веки, пряча безумную боль. Дракон в его подсознании бился и выл, умоляя отпустить на свободу. Но Роннар усилием воли продолжал удерживать его на цепи. И лишь болезненные судороги, исказившие лицо императора, выдавали внутреннюю борьбу.
Он стоял, чувствуя, как в груди постепенно разгорается адское пламя. Как оно выжигает его изнутри, причиняя неимоверную боль.
Валенсия.
Его альхайра.
Его половинка.
Та, с которой он обменялся дыханием. Которую выбрал себе в супруги. Которую должен был защищать и оберегать.
Но не сделал ни того, ни другого.
Он предал ее. Подверг унижению, растоптал. И самое страшное - в тот момент он хотел это сделать. Хотел видеть ее раздавленной, у своих ног, умоляющей о прощении. Жалкой и беззащитной. Хотел отомстить ей…
За что?
Он даже не сразу понял, что у него нет ответа на этот вопрос.
За что он, взрослый мужчина, правитель самой великой империи - должен мстить этой девочке? За то, что смотрела на него с обожанием? За то, что, сама того не желая, стала его альхайрой? За то, что он, наплевав на законы ее страны, женился на ней?
