Мы перешли к обсуждению меню субботнего завтрака и забыли про чудачку Чумичку с ее смешным постом.
Напрасно. Это был первый звонок.
Второй зазвенел, когда я задумчиво созерцала грязную посуду в мойке, размышляя, чем бы мне заняться дальше: перейти уже к маленьким подвигам, вроде уборки и стирки, – или буквально закрыть глаза на несовершенство внутреннего мира нашей квартиры и завалиться еще поспать? Сашка отправилась на пробежку, мне никто не помешает…
Помешал телефонный звонок.
– Ты уже видела? – напряженно поинтересовалась Натка, опустив приветствие.
– Доброе утро, – машинально исправила я это ее упущение.
– Значит, не видела, – вздохнула сестрица. – Тогда пока ничего не делай, жди, мы скоро будем, – и она бросила трубку, оставив меня в недоумении.
Спать расхотелось, появилось нехорошее ощущение, будто я упустила что-то важное. Но что? Что-то такое, что я могла видеть. Уже. Но не увидела. Еще. А почему? Куда-то не туда смотрела?
Обеспокоенная, я посмотрела сначала в окно, потом в зеркало, затем на экран телевизора.
За окном было мутно-серое зимнее утро, в нем увязали голые деревья, зябко куталась в ватное облако башня недостроенной многоэтажки, нудно скрипела перекосившаяся детская каруселька, пронося низко над лужами одинокого ребенка в добротной экипировке астронавта – бесформенном комбинезоне, дутых сапогах, шапке-шлеме и варежках. Карусельку без устали подкручивал папа юного космонавта, неуклонно увеличивая вероятность стыковки потомка с земными хлябями.
В зеркале отражалась все та же я, в телевизоре сидел щекастый и розовый, как целлулоидный пупс, ведущий итоговых новостей – неумный и неприятно кокетливый. Ну, и чего же я не видела?
Так и не найдя ответа на этот вопрос, я перемыла посуду и занялась приготовлением обеда на удвоенное количество персон.
Обещая скоро быть, Натка сказала «мы», а не «я», значит, можно было ожидать, что она явится вместе с сыном.
Я нажарила всеми любимых котлет, а остатки фарша пустила на суп с фрикадельками, сварила макароны, натерла сыр для них и заварила свежий чай, решив, что сладкое к нему привезут Натка с Сенькой. В этом смысле моя сестрица очень правильно воспитана: мы с ней обе неизменно следуем святому бабулиному завету никогда не ходить в гости с пустыми руками.
И точно, в руках у Натки, ввалившейся в дом аккурат под свисток закипевшего чайника, очень похожий на паровозный гудок, был фирменный пакет. Но не из булочной, а из аптеки!
– Я подумала, вдруг у тебя как раз все закончилось, – сказала сестрица, сунув мне в руки свой презент, и принялась нервно разматывать с себя витки шарфа.
– Что у меня закончилось? – Я заглянула в пакет, увидела там валерианку, глицин и настойку пустырника, после чего у меня закончилось терпение. – Да в чем дело?!
– Что, валерианка не помогает? – по-своему понял происходящее новый гость. Он протолкнул глубже в прихожую раскукливающуюся Натку, закрыл за собой дверь, бросил на обувницу свернутую газету и сказал: – Лен, привет, ты только не волнуйся.
Оказывается, Наткино «мы» включало ее и Таганцева.
– А Сенька где? – спросила я, честно стараясь не волноваться, как просили.
– На инглише. – Натка прошла на кухню и сразу загремела крышками на плите. – Ум-м, котлетки!.. У Сеньки индивидуальное занятие с преподавателем, два часа гудмонинга с вотизенеймингом, мы пока тут по-человечески поболтаем, тем более что есть о чем…
Она сама разлила по тарелкам супчик, усадила нас с Костей за стол и тоже села, старательно и неубедительно делая вид, будто ничего особенного не происходит, просто очередной субботний обед в непринужденной домашней обстановке.
Я посмотрела на Таганцева. Таганцев отвел глаза.
Я положила ложку и сказала:
– Нет, я так фрикаделькой подавлюсь. Выкладывайте уже, что случилось.
– Ты поела бы… пропадет же аппетит, – вздохнула сестрица.
Таганцев, устрашенный перспективой, живо захлюпал супчиком.
– Выкладывай, – повторила я.
Натка и выложила – свой мобильник.
– Нынче утром я зашла посмотреть, не запостил ли кто хорошие фотки с тусовки с Диманди, потому что на тех, которые сделала я сама, нет меня самой, – несколько путано объяснила сестра, одновременно сноровисто елозя пальцем по сенсорному экрану. – Думала, найду классный кадр, где я вся красивая со звездой, а нашла вот это. – Она развернула ко мне смартфон.
– Ты попала в прессу? – Я успела увидеть логотип популярной желтой газеты.
– Не я! Ты попала!
– Что? – Я чиркнула пальцем по экрану, и его полностью занял длинный заголовок, разбитый на несколько строк: «Шикарная жизнь судьи Кузнецовой». – Что?!
– Бред, конечно, но написано хорошо, живенько, даже с юмором, – пробормотала Натка, пытаясь выдрать из моей закаменевшей руки свой смартфон. – Потом почитаешь, сначала я тебе все быстренько покажу. Смотри, вот еще статейки. «Интермакс» пишет: «Гулянки и пьянки не по карману». ВИА «Новости»: «Судебный загул Елены Кузнецовой». «Лайт Ньюс»: «Гуляй, шальная судья-царица!» и «Закону там не место!», «Вечерние жести»: «Новый скандал вокруг судьи Кузнецовой», «Субботнее Утро»: «Как у Фемиды за пазухой», «Рашен таймс»: «Правосудие с коррупционным душком»…
– Это все про меня? – От смены планов у меня зарябило в глазах. Голова закружилась, во рту появился противный вкус.
Я крепко зажмурилась. Открыла глаза и увидела перед своим носом котлету на вилке.
– Ешь, – скомандовал Таганцев. – Потом успокоительного тяпнешь, и будем думать, что делать. Читать всю эту гадость я тебе решительно не советую, захлебнешься дерьмом.
Я взяла себя… вернее, вилку в руки и яростно разломала котлету. Набила рот, прожевала. Хотя бы противный вкус надвигающейся тошноты перебила.
– О, еще новенькая появились: «Позор российского правосудия» – это уже в «Нашем деле», – сказала Натка, и Таганцев под столом пихнул ее ногой. – Да ладно, я же просто учет веду, подумаешь, одной публикацией меньше, одной больше… Лен?
– Тлен! – Я встала и сходила в комнату за ноутбуком. По пути захватила в прихожей оставленную там Таганцевым желтую прессу. Принесла ноут на кухню, дождалась, пока Натка, выполняя мое молчаливое требование, расчистит место, поставила его на стол. – Вы, ребята, не правы, прочитать это надо. Дайте мне время, я должна ознакомиться с обвинениями.
Я прочитала все, что нашла – с десяток статеек в разных СМИ. Все они вышли накануне вечером или нынче утром, все были проиллюстрированы фотографиями с нашего недавного праздника, но содержали и много другой информации. Не сказать что совершенно новой: половину той грязи, которую выплеснули на меня в этот раз, я уже вынужденно принимала раньше. Были у меня громкие дела, в ходе слушания которых продажная пресса старательно перетряхивала все мое белье, не затрудняясь переворачивать факты и откровенно врать
[1]. И вроде разобрались уже, что нет в моих шкафах никаких таких скелетов, а вот – извольте: чуть появился новый повод бросить в меня камень, все старые поклепы снова пошли в ход. Популярные федеральные издания не побрезговали, аккуратно оформили активные ссылочки на давние публикации…
