– То есть вы отдадите мне мою дочь и позволите воспитывать ее фактически самостоятельно, без вашего участия, так? – Славка не отказалась от торга. – А я вам за это – что?
– А ты насчет наследства похлопочешь, может, там можно еще что-то вернуть, но в любом случае тратиться на девчонку сама будешь, без меня. И пособие от опеки мое будет, как довесок к пенсии. – Старуха прихлопнула ладонями по столу и встала. – Да? Нет? Что выбираешь?
– Я подумаю, – пообещала Славка.
– Ну и подумай. – Старуха поплыла к двери.
В решении Славки она ничуть не сомневалась. Знала, что за возможность вернуть дочку бывшая невестка уцепится крепко-накрепко, а другого такого шанса у нее не будет.
Или будет?
Славка смотрела в потолок и видела на нем этот день год спустя. В извилистые трещинки аккуратно вписывались Катюшкины легкие кудряшки и ее, Брониславы, счастливая улыбка.
Спасибо старой карге «Урсуле» за визит, но предложение ее так себе, вроде обмена звонкого голоса на пару ножек из русалочьего хвоста.
Бронислава видела эту сказку по-другому.
Глава 21. В игру вступают профи
– По паспорту господин Георгий Хатуев, Гога Хатхи – это прозвище, которое он изобретательно использует, – пересказывала я Сашке за ужином то, что сама узнала. – Понятно, «хатха йога» – «Хатхи Гога» звучит похоже. Должно быть, прозвище и подсказало господину Хатуеву идею оригинального бизнеса.
– Как вы яхту назовете, так она и поплывет, – кивнула Сашка, поливая отварной рис соевым соусом так щедро, что в ее тарелке, право, только яхты и не хватало.
– По отзывам знающих его людей, этот Гога – заносчивый, самовлюбленный, эгоистичный, избалованный тип, – продолжила я. – Но умный! Два высших образования. Свободно говорит на четырех языках, путешествует по всему миру и легко заводит контакты.
– Звучит заманчиво. – Сашка подняла голову. – А годков ему сколько?
– Фу, Саша! Сорок два ему!
– Да, старый, – вздохнула бестактная дочь. – Но продолжай, продолжай…
– Он, этот Гога, суперкоммуникабелен. Обаять кого-то – ему как раз плюнуть, а потом он засыпает нового знакомого «тайными знаниями» о пользе ЗОЖ и духовных практик. Если человек клюет, а в большинстве случаев так и происходит, то Гога его обрабатывает и передает своим помощницам – их много у него по разным городам и странам.
– Фто ва повоффифы?
– Не разговаривай с набитым ртом! Помощницы его – милые девушки спортивного плана, как правило, реальные учителя и инструкторы по йоге, гимнастике, фитнесу. Они занимаются с людьми и одновременно с проведением занятий и практик собирают о них информацию.
– Фафем?
– Затем, чтобы покрепче прикрутить человека к этому так называемому «духовному сообществу».
– А-а-а! – Сашка хлебнула морковного сока, и над губой у нее остались смешные рыжие усы.
Я потянулась, чтобы их вытереть.
– Я сама. – Дочь отняла у меня салфетку, истребила забавное сходство с комдивом Буденным. – Короче, это что-то вроде секты, да?
– Похоже, – согласилась я. – Во всяком случае, дисциплина там железная, все под контролем, для обучающихся разработана четкая программа: тренировки – анкетирование – совместные посиделки для обсуждения высоких истин – выезды на природу для практик и сплочения – задания – встречи с духовным лидером – просветление! Каждый шаг продуман, расчетливо выверен и втягивает адепта в закрытый круг, крепко прикручивая и делая зависимым и внушаемым. А еще это большой диверсифицированный бизнес: у Гоги и спортивно-оздоровительные центры, и фирменные магазины, и сетевой маркетинг, и благотворительные фонды. У финансовых органов, кстати, есть к нему вопросы, с налогами там не все понятно, с зарплатами не вполне прозрачно, и вообще – Гога действует не только в России, так что денежки текут за рубеж, а это нынче предосудительно.
– Погоди-ка. – Сашка замерла с салфеткой в поднятой руке, как народная плясунья. – И все это открытая информация? Ее тебе Таганцев сообщил?
– Саш, я бы не назвала открытой информацией сведения, которыми располагают правоохранительные органы, – заметила я.
– Я о другом. Если они, эти органы, соответствующими сведениями располагают, то почему же господин Гога до сих пор на свободе?
– Саш, а за что его сажать? – Я развела руками. – Что такое «секта»? В нашем законодательстве нет ответа. У понятий «псевдорелигиозные», «деструктивные организации» и «антиобщественные группы» не имеется юридической базы. Существует лишь понятие экстремистской организации, список таковых каждый может прочесть на сайте Министерства юстиции. Это порядка семидесяти организаций, все они запрещены судом. Гогин бизнес, как ты понимаешь, в число запрещенных не входит.
– А досье на него уже есть, – хмыкнула Сашка. – Шьется дело потихоньку, да?
– Выражения у тебя. – Я поморщилась. – Уже несколько лет идет речь о том, что в законодательство нужно вносить изменения. По экспертным оценкам, сейчас в России действуют примерно пятьсот деструктивных сект. Сама подумай, если есть такая статистика, значит, за деятельностью этих организаций приглядывают, так?
– А зачем, если это пока что разрешено? – Кажется, Сашке стало интересно. Может, передумает еще на журфак идти и поступит в юридический?
– А затем, что под видом тренингов личностного роста, всевозможных школ лидерства, центров просвещения и сетевого маркетинга могут действовать агрессивные сектанты. Они заманивают к себе людей с неустойчивой психикой и постепенно выжимают из них все деньги…
– Ну вот! Это же противозаконно! – Сашка звонко пристукнула вилкой по тарелке.
Я спохватилась, что с рисом-утопленником дочь уже справилась, и поднялась, чтобы положить ей цветную капусту. Попутно согласилась:
– Выманивать у людей все ценное, конечно, противозаконно. Но эта деятельность нуждается в доказательствах.
– А, так вот что ты кропаешь там в тетрадочках и скирдуешь в папочках! – догадалась Сашка и обрадовалась обретенному пониманию. – Доказательства противозаконной деятельности Гоги и компании! И как, получается?
– Для суда маловато, – призналась я. – А для начала расследования, мне кажется, уже вполне. Еще бы…
Дзинь! Требовательно звякнул мой телефон.
Я посмотрела – пришла эсэмэска с незнакомого номера: «Елена, это Бронислава. Мы можем поговорить?»
– Доешь, уберешь со стола и помоешь посуду, ладно? – Я встала из-за стола и пошла к себе. – Мне нужно кое с кем поговорить, это может быть важно.
Так и было. Бронислава Песоцкая рассказала о гибели ее бывшего мужа, написавшего завещание в пользу благотворительного фонда.
Я проверила по бумагам, подготовленным Костей Таганцевым: этот фонд принадлежал империи Георгия Хатуева!
