— Ох, простите. Сейчас я всё уберу, — засуетился повар.
— Уберите и себя не забудьте убрать заодно, — процедил сквозь зубы Смоляков. — В ваших услугах я больше не нуждаюсь. Заработную плату и компенсацию получите уже завтра.
Всё-таки звёздный хоккеист не шутил, говоря об увольнении повара.
Вот, пожалуйста, уволил и смотрит злым волком на повара, рассмешившего моего сынишку.
— Мирош, ты позавтракал?
— Ага!
— Тогда поехали, — улыбнулась я. — Сейчас вызовем такси…
— Я сам вас отвезу, — нахмурился Даниил.
— Нет, Даня, не стоит! У тебя же тренировка. Тебе тренер обещал вместо ног клюшки вставить, если пропустишь ещё хотя бы одну тренировку. Не хочу мешать твоей карьере.
Я сочиняла на ходу. Нужно же было объяснить Мирону, почему его ПАПА не может поехать с нами.
— Хорошо!
Мирон быстро доел кашу, выпил немного сока и побежал к выходу. Он долго возился со шнурками, но в итоге справился сам.
— А потом папа ещё к нам приедет?
— Приедет, когда освободится. Сейчас ему нужно готовиться к очень важной игре, — ответила я наобум, ища номер такси в телефоне.
— Мы прямо сейчас в зоопарк пойдём? Бабушка тоже пойдёт? А когда папа приедет?
Мирон трещал без умолку, пока мы шли до ворот особняка Смолякова. Он шёл следом, нахмурившись. Но когда Мирон обернулся и подбежал обнять его на прощание, Даниил расплылся в абсолютно счастливой улыбке.
На мгновение я почувствовала укор совести.
Даниил и Мирон хорошо ладили. Но Смоляков поступил нечестно, рассказав сыну о своём отцовстве. Сам! Без меня!..
— Настя, я позвоню, — предупредил Смоляков.
Я молча кивнула, ещё не представляя, как поступить в изменившейся ситуации. Было ясно только одно — по-прежнему уже не получится.
79. Настя
Я сильно обиделась на Смолякова.
Но, по правде говоря, я не только обиделась. По большему счёту я просто испугалась. Даниил признался, что влюблён в меня и предложил выйти за него замуж.
Это очень-очень сильно меня пугает.
Хотя бы потому что Даниил вскружил мне голову и хочется того же, что и ему. Быть рядом, спать вместе, видеть, как растёт наш сын.
Божечки, Смоляков не мужчина, а шторм! От него все мои разумные мысли срывает прочь, как бумажные паруса на хлипком кораблике от сильного ветра.
Я решила, что наше общение нужно приостановить на время. Поэтому после посещения зоопарка я забрала сына и порадовала маму тем, что поехала вместе с ней на дачный участок на все выходные.
На дачном участке стоял домик, где можно было жить.
Мирон носился по дорожкам в коротких шортиках, брызгая в нас из водяного пистолета.
Я помогала маме в работе на участке, стараясь как можно более спокойно отвечать на расспросы мамы.
Даниил звонил очень часто. Я не игнорировала его звонки, но отвечала односложно или давала понять, что мне некогда с ним разговаривать.
К слову, у него самого тоже было чем заняться.
Смоляков грозился приехать и насильно вытащить меня и сына с дачного участка. В ответ я пригрозила, что в таком случае вообще запрещу ему видеться с сыном.
Кажется, угроза подействовала. Хоккеист начал звонить реже и не досаждал так сильно.
Мирон заваливал меня вопросами о папе! У меня уже голова пухла от вопросов: «Где папа?»
Словно назло Смолякову, едва вернувшись в город, я решила вместе с мамой поехать на неделю к её двоюродной сестре, в деревню. Я заранее предупредила в детском садике, что Мирона не будет.
Сынишка поначалу не очень радостно воспринял эту новость. Но у родственников были детишки возраста Мирона или чуть помладше. Так что сын не скучал.
А вот я жутко сильно скучала по Даниилу.
Я не ожидала от самой себя, что буду так сильно скучать по его самоуверенной ухмылке, горячим рукам или непробиваемому напору. Но сильно скучала.
Ему каким-то невероятным образом удалось настроить меня на себя. И без недостатка привычной дозы Смолякова мне уже было как-то не по себе…
— Насть, долго будешь на меня дуться? — спросил Смоляков.
Он позвонил и сразу спросил именно так, в лоб, даже не здороваясь.
— Я не дуюсь. У меня куча дел, — соврала я.
— Я не говорил Мирону ничего, — устало вздохнул Даниил. — Хочешь верь, хочешь не верь. Но одно ты знать должна. Я скучаю. Мне до ужаса тоскливо без тебя, хочу увидеть вас двоих. Можно?
— Если я скажу «нет», ты послушаешься меня?
— Мне очень не хочется этого делать, — признался Даниил. — Но ещё больше не хочется терять тебя. Так что я буду ждать, когда ты захочешь вернуться. Надеюсь…
Даниил усмехнулся. От звука его дыхания в телефоне кожа покрылась мурашками. Я поняла, что прижимаю телефон к уху изо всех сил, не желая его выпускать.
— Надеюсь, что и ты по мне немного скучаешь. Или хотя бы думаешь. Скорее всего, материшь меня. Надо признаться, заслуженно, — Даниил замолчал. — Я скучаю. Не ожидал, что влюблюсь в тебя, вляпаюсь с разбега так, что не выплыть.
Я молчала, едва дыша.
— Как успехи в спорте, Смоляков? — тихо спросила я.
— Ну, позови меня по имени ласково, а? — мучительно выдохнул Даниил. — Я же с ума схожу. Чувствую себя потерявшимся, а ты не хочешь меня даже слышать! Руки опускаются!
— Тебе нельзя опускать руки. Испортишь карьеру.
— Сейчас мне на всё плевать! — в сердцах сказал Даниил.
— Сыну некем будет гордиться, — едва дыша, ответила я.
— Правда?
— Да.
— У меня игра скоро состоится. Приедешь?
В голосе Даниила звучала затаённая надежда.
— Я не заставляю вас приезжать. Но очень сильно надеюсь на это. Пожалуйста, Насть?
Я чувствовала, что слёзы уже собираются у меня на глазах.
Вот-вот сама разревусь, как дурочка влюблённая, и признаюсь, что мне без этого мужчины вдруг стало совершенно невыносимо!
— Я подумаю, — ответила я и торопливо попрощалась, вытирая слёзы.
— Мама, а папа когда приедет? — раздался голос сынишки.
Мой мальчуган забежал в дом, чтобы попить водички. Я обняла его крепко-крепко и поцеловала в чумазую щёку.
— Ма-а-а-ам… Я уже большой! — насупился сын и опять спросил. — Когда я папу увижу?
— Скоро, — ответила я, понимая, что теперь долго бегать от Смолякова не только получится, но и не хочется.
