– Ну как? – спросила мастер, завершив свою работу.
– Отвратительно! – сказала я, с ненавистью разглядывая свое отражение в зеркале.
– Я тебя предупреждала.
– Да, знаю-знаю.
– Отрастут, – утешающе сказала Наташа.
– Ага.
Я поблагодарила ее и поспешила в свою комнату.
Накинув на плечи темно-серый старый плащ, надев шапку, бросив книгу в бабушкино кресло, я отправилась на улицу в сторону заброшенной территории и школы. Раньше здесь было что-то вроде детского сада или частного досугового центра. Когда учреждение закрыли, в этом помещении открылся продуктовый магазин. Я не застала тех времен, но, по словам местных жителей, магазин не проработал и года. Здание приняло безобразный облик, окна были разбиты, фасады почернели, словно их пытались поджечь, а на руинах красовались бесчисленные разноцветные надписи и рисунки, в основном неприличного содержания. Маленькая территория, которую планировали сделать сквером, заросла дикими травами, засохшими к зиме, что сделало пейзаж самобытным.
На самом деле это место только казалось безлюдным. Сюда время от времени стекалась местная молодежь. Вот и в тот день я услышала, как вдали играет музыка, поэтому побрела в ту сторону, намереваясь послушать ее. На высоком бордюре под конструкцией в форме грибочка, которая раньше была песочницей, сидела группа людей и пела песни. Парень играл на гитаре, рядом сидели две девушки, укрывшись одним пледом, и подпевали ему. С ними были еще двое парней, увлеченно беседовавших в стороне.
Преодолевая стеснение и робость, присущие всякому брошенному человеку, я направилась к этой компании. Мысль «А может, не стоит? Зачем им я?» остановила мой уверенный шаг. Я сделала еще круг и побродила по скверу, напряженно прогнозируя все исходы событий. Я петляла до тех пор, пока один из парней сам не поприветствовал меня.
– Смотрю, ходишь здесь, заблудилась, наверное. Не мокни, присоединяйся, – флегматично произнес он.
Я молча кивнула и с трудом выдавила из себя комплимент их музыкальному мастерству. Рассказала, что я тоже училась играть на гитаре и на фортепиано.
– Спасибо, – дружелюбно ответила девушка. – Будешь виски?
– Нет, извините, – твердо сказала я, но после небольшой паузы тихо произнесла: – Хотя давайте!
Мне налили виски.
– Не надо на «вы», все свои. Я – Саша, – сказал парень и протянул руку. – Не будь такой серьезной!
– Марина, – я протянула руку в ответ.
Как звали других, я не помню. Мы вместе играли на гитаре, пели, смеялись. Когда дождь закончился, мы решили прогуляться вдоль сквера. Компания была уже совсем пьяная, они мило обсуждали всякую ерунду: чей брат лучше воспитан, в какой стране лучше развита индустрия порно и какой фильм непременно стоит посмотреть в этом году.
– Смотрите, друзья, там Макс! – крикнула одна рыжеволосая. По-моему, ее звали Алена, и она была подругой Саши. Она указала на приближающуюся к нам фигуру.
– Точно, Макс, – подтвердил Сашин друг, быстрыми шагами направляясь к этому человеку. – Какими судьбами, старина?
Я увидела знакомое лицо, аккуратно зачесанные назад длинные темно-русые волосы, как всегда закрепленные черной резинкой, светло-серый пиджак, спокойный взгляд через очки. Я судорожно попросила у новых знакомых сигарету, хотя обычно не курила. До этого пробовала курить пару раз в подъезде, в надежде, что меня никто не заметит. Меня забавлял сам процесс, и я ожидала, что на меня обратят внимание, но этого не происходило, и я словно отдаляла момент, который вот-вот должен был наступить. Я переносила в мыслях это событие на другой день, и мне было приятно от того, как я это делала. «Я, видимо, больна, раз мне повсюду Максим Александрович мерещится, – подумала я. – Мало ли похожих на него людей?» Я старалась не смотреть в его сторону. Когда я услышала знакомый голос, то подумала: «Ну, голосов похожих много. К тому же восприятие может быть ошибочным. Сколько у нас в стране мужчин с именем Макс!»
Человек, напоминающий мне преподавателя музыки, поздоровался со всей нашей компанией и вовсе не удивился моему присутствию. Саша начал спрашивать Максима Александровича об их общих знакомых и о планах на жизнь. А я нарочно отворачивалась от него, пытаясь внушить себе, что это не мой учитель, а похожий на него молодой человек.
– Да так, иду в библиотеку. На данный момент пишу исследование.
В ту эпоху люди еще пользовались библиотекой, хотя компьютеры уже были, но не у всех. Это сейчас ноутбук является незаменимым атрибутом каждого, не только бизнесмена, офисного служащего или любого человека, чья работа связана преимущественно с умственным трудом. Тогда ноутбук был не то чтобы новшеством, инновацией (те времена уже миновали), но он был приятным бонусом, громко сказать «роскошью», но точно не развлечением для бедных людей. Наша семья в то время не могла позволить себе компьютер. Это я, уже будучи взрослой, смогла купить себе новенький ноутбук. Скорее всего, это был Apple, не помню. Эпловский точно был, хотя я не осознаю, первый это был мой ноутбук или нет.
И Интернет, а тем более беспроводной, тоже был не у каждого. С появлением Интернета в России люди ликовали: «Вот это да! Теперь в библиотеку ходить не надо, мы будем заменять ее Интернетом, станем умными, будем все знать». Но нет. Современность решила, что работу ума нужно сокращать до минимума, иначе случится то страшное, что мы предсказывали: народ станет умным. Но умных людей по-прежнему мало, и я не встречала тех, кто хоть раз переживал по этому поводу.
– Вот как? – сказал Саша. – А я слышал, ты завершил карьеру.
– Кто сказал? Сейчас я уволился и сосредоточил все свое внимание на научной работе. Это нужно для открытия моей авторской музыкальной школы, – ответил Максим Александрович.
– Отлично! – вмешалась Алена. – А на какую тему?
– Так ли это важно? – улыбнулся Макс. – Если я скажу: «Влияние материалистического мировоззрения на музыкальное искусство XIX века», разве вам это о чем-то скажет?
– М-м-м, какая интересная тема! – иронично прокомментировала еще одна девушка.
С осознанием того, что шутка не удалась, она замолчала – ей нечего было больше сказать. Нить разговора ускользала от нее, девушка не успевала за ней из-за большого количества выпитого спиртного. У Максима Александровича же, в отличие от нее, была цель. Он выглядел надменно, будто бы ему неприятно было идти рядом. Я даже хотела сделать ему комплимент, что он выглядит весьма уверенным и целеустремленным человеком, но сдержала себя. Очевидно было, что моя новая компания набивалась к нему в друзья. И тут смех резко затих, все будто бы загрустили и погрузились в свои мысли. Неизвестно, сколько продлилось бы это молчание, если бы Максим Александрович не сказал: «Решающий момент, Сань. Если свершится одно важное для меня событие, то я перееду в другую страну».
Слова Максима Александровича были обращены скорее к нему самому, нежели к конкретному слушателю или даже группе людей. Обращаясь к Саше, он не был ни раздражен, ни опечален, ни придирчив. Он, как и всегда, был несравненно объективен.
