Не раздумывая больше, Альдора ответила:
— Конечно, я помогу вам ухаживать за его светлостью.
И я думаю, будет лучше, если капитан прикажет выйти в море.
Собеседник Альдоры улыбнулся:
— Такое же распоряжение отдал милорд. И он приказал никому не говорить, что находится на борту. Хансон, грум его светлости, отправился в Беркхэмптон-Хаус, чтобы сообщить, что в дороге хозяин заболел и ему придется задержаться на несколько дней.
Альдора была поражена предусмотрительностью герцога, который, даже страдая от сильной боли и потери крови, сумел распорядиться наилучшим для них обоих образом.
Она подумала о том, чтобы послать матери записку, но решила сначала посоветоваться с герцогом.
Стюард отвлек ее от размышлений:
— Меня зовут Хобсон, миледи, Я служу у его светлости уже более десяти лет и всегда ухаживаю за ним, когда он болеет, хотя это, по счастью, и случается довольно редко. Сейчас у него лихорадка, и нежные женские руки могут помочь ему гораздо лучше, чем мои.
— Конечно, я сделаю все возможное, — отозвалась Альдора и добавила:
— Прежде чем мы выйдем в море, пошлите кого-нибудь принести на борт мою седельную сумку и все, что найдется в карманах.
— Слушаюсь, миледи!
Хобсон отправился исполнять распоряжение, а Альдора подумала, что герцог сделал все, чтобы не дать ей возможности опять убежать.
«Это моя вина, что его светлость ранили, — напомнила она себе, — и я приложу все усилия, чтобы помочь ему выздороветь как можно быстрее».
Несколько позже она спустилась в каюту капитана, где лежал герцог.
Капитан уже удалил пулю, наложил повязку, и теперь герцог лежал с закрытыми глазами.
— Я дал ему снотворного, чтобы он немного отдохнул, — сказал капитан. — К тому же это средство немного успокоит боль.
Он помедлил и с гордостью добавил:
— Его светлость держался очень мужественно, хотя процедура была весьма болезненная, скажу я вам. Теперь он должен много отдыхать, дня два он будет слаб, как котенок.
Такое определение позабавило Альдору, поскольку она имела возможность убедиться, как силен и вынослив может быть герцог.
Но пока он был бледнее подушки, на которой лежал, и показался Альдоре похожим на поваленный дуб, который и упав сохранял свое величие.
— Пуля задела кость? — спросила она у капитана.
— Нет, только мягкие ткани. Правда, останется довольно глубокий шрам, и ближайшие недели две рука будет Сильно уставать.
— К счастью, это еще не самое страшное, — прошептала Альдора.
— Как же это случилось? — спросил Хобсон. — Не было прежде случая, чтобы его светлость позволил ранить себя на дуэли.
— Это была не дуэль.
— Вот как?! — В глазах Хобсона светилось явное любопытство.
Альдора, видя, что этот человек очень любит своего хозяина, решилась рассказать ему правду.
— Его светлость был ранен разбойником, который пытался нас ограбить.
— Разбойником! — воскликнул Хобсон. — Да! В этих местах всегда полно проходимцев, особенно во время скачек. Но я не понимаю, зачем его светлости понадобилось ехать ночью этой дорогой?
Альдора не хотела вдаваться в дальнейшие объяснения.
Она быстро сказала:
— Думаю, будет лучше оставить его светлость одного.
Вы не проводите меня в мою каюту?
Хобсон показал Альдоре каюту рядом с той, где лежал герцог. Она была уютная и со вкусом обставленная. На окнах нежно-розовые занавески, такого же тона покрывало на огромной кровати.
Вся остальная мебель — письменный стол, шкаф, полки для книг — была прикреплена к стенам.
Передвигать можно было только большое кожаное кресло и маленький пуфик возле туалетного столика.
Хобсон, видя, что девушка с интересом оглядывается вокруг, предложил показать ей всю яхту.
На судне были еще четыре каюты для гостей и два помещения поменьше.
— Это для горничных и лакеев, — пояснил Хобсон.
— Уверяю вас, — отозвалась Альдора, — я-то сама в состоянии о себе позаботиться.
— Я так и подумал, миледи, — улыбнулся Хобсон. — Раз вы согласились ухаживать за его светлостью, значит, о себе вы тем более сможете позаботиться.
Девушка рассмеялась.
Яхта уже отчалила от пристани, и Альдора поднялась на палубу, чтобы полюбоваться морем. Было довольно жарко, и она сняла шляпку и жакет для верховой езды.
Полуденное солнце золотило легкую дымку на горизонте. Альдора подумала, что этот чудесный пейзаж по достоинству оценил бы ее отец.
К своему удивлению, она поймала себя на мысли, что и герцогу этот морской вид тоже пришелся бы по душе. И еще она подумала, не рано ли собирается его светлость подняться на ноги, не мало ли будет двух дней для его полного выздоровления?
— Интересно, как мама объяснит мое отсутствие? — прошептала Альдора.
Впрочем, ее отсутствия скорее всего никто и не заметил бы, однако тот факт, что лошади герцога не будут участвовать в главном заезде, непременно вызовет всеобщее недоумение.
И все-таки Альдора не сомневалась в дипломатических талантах матери. Уж она-то обязательно найдет способ уладить неловкую ситуацию и как-нибудь объяснит, почему его светлость так неожиданно исчез. К тому же никто не осмелится предположить, что герцог и Альдора находятся вместе.
«Скоро мы вернемся домой, — думала девушка, — герцог скажет маме, что наш брак невозможен, а затем уедет в Лондон. Так что скорее всего мы больше никогда не увидимся».
Она постояла на палубе еще около получаса, вдыхая свежий морской воздух, а затем решила навестить герцога.
Увидев его, она снова почувствовала себя виноватой в том, что он распростерт здесь, на кровати, вместо того чтобы с трибуны гудвудского ипподрома наблюдать за быстрым бегом своего скакуна-победителя.
«Надеюсь, его лошадь все же одержит победу!»— подумала Альдора.
Ей захотелось, чтобы герцог проснулся и она смогла бы извиниться за свое бегство, которое лишило его возможности насладиться финалом скачек.
Она и вправду собиралась пересечь Ла-Манш и скрыться .во Франции, но и представить себе не могла, что герцог бросится следом за ней.
Во Франции она собиралась остаться до тех пор, пока ее мать не откажется от безумной идеи устроить ее брак с герцогом.
Альдора захватила с собой значительную сумму денег и некоторые драгоценности.
Впрочем, теперь она понимала, что даже пистолет не помог бы ей, окажись она один на один с разбойником.
Прежде ей никогда не приходилось путешествовать одной. Ее всегда сопровождал отец или слуги. Она и не представляла, сколько опасностей для девушки таит путешествие в одиночку.
