Альдору поцелуй герцога привел в волшебный экстаз.
Ей казалось, что они приблизились к вратам рая.
Других мыслей просто не было.
Божественные огни вспыхивали вокруг. Это был огонь самой любви, которая влекла их друг к другу.
Когда Альдоре показалось, что она вот-вот растворится в волшебстве его поцелуя, герцог поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Девушка только крепче прижалась к нему, опустив голову на его плечо.
Герцог чувствовал ее смущение, и оно казалось ему восхитительным, волнующим, завораживающим.
— Так скажи, что ты чувствуешь ко мне? — попросил он снова слегка охрипшим от волнения голосом.
— Я… я люблю тебя! — прошептала Альдора. — Я… люблю тебя, хотя не уверена, что ты отвечаешь мне тем же!
Герцог сильнее сжал ее в своих объятиях.
— Я люблю тебя, моя дорогая! — сказал герцог. — Я так боялся, что никогда не смогу преодолеть твою ненависть и потеряю тебя навсегда!
— Как я могла быть такой глупой?! Я люблю тебя! Я боялась, что ты никогда не полюбишь меня!
— У меня впереди вся жизнь, чтобы доказать, как сильно я тебя люблю!
Он вновь поцеловал ее, еще нежнее и требовательнее, чем раньше.
— Я никогда не испытывал подобного восторга! — прошептал герцог, когда они оба обрели способность говорить. — Как тебе удалось сделать со мной такое?
Прежде чем она успела ответить, он проговорил:
— Но мы же знаем ответ! Мы принадлежали друг другу в прошлой жизни и все эти годы, сами того не зная, искали новой встречи.
— Ты… правда в это веришь? Я уверена, что все так, но… мне так стыдно… что я не сразу узнала тебя.
Герцог рассмеялся:
— Я ведь тоже не сразу узнал тебя! Когда ты сидела здесь, на бревне, и корчила страшные рожицы, это было не так просто сделать!
Альдора уткнулась ему в плечо и прошептала:
— Как ты мог полюбить такую дурочку?
— Ты спасла мне жизнь! Теперь ты просто не имеешь права отправлять меня в Индию одного. Кто же там будет заботиться обо мне?
Альдора на мгновение задержала дыхание.
— Ты… уверен, что я нужна тебе? Я не надоем тебе, как все другие женщины?
Герцог понимал, что она имеет право на такие сомнения.
— Взгляни на меня, Альдора! — попросил он.
Она подчинилась, и герцог увидел в ее глазах затаившийся страх.
— Послушай меня, дорогая, — начал он. — Я хочу объясниться прямо сейчас, чтобы это никогда больше не вставало между нами.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты знаешь, что в моей жизни было немало женщин.
Но все, что я испытывал к ним, было лишь физическим влечением. Для меня ты красивее и желаннее их всех вместе взятых, но это не главное. У тебя есть что-то очень важное, чего они лишены.
— И… что же это?
— Твой внутренний мир, твоя интуиция. Мы вдохновляем друг друга. Мы интересны друг другу. Но даже это еще не все. У тебя есть нечто большее.
— Большее? — переспросила Альдора.
— Я не могу объяснить это одним словом. Наверное, это то, что называют душой. Мы мыслим и чувствуем одинаково. Мы дополняем друг друга, как половины единого целого. Даже церемония бракосочетания не сделает нас ближе, чем мы уже есть. Это предначертание свыше, что мы наконец обрели друг друга.
— О, как прекрасно, что ты так думаешь! — воскликнула Альдора. — Я всегда мечтала, чтобы рядом со мной был человек, способный так возвышенно мыслить и чувствовать!
— Я хочу твоей любви! Хочу понять все, что понимаешь ты, и научиться всему, что знаешь ты!
— И я хочу того же!
Эти слова прозвучали как клятва.
Их губы вновь слились, как сливались воедино их души.
Номер для новобрачных на одном из самых мощных и современных лайнеров, направляющихся в Индию, был роскошно убран цветами.
В воздухе разливался тонкий аромат нежных лилий.
Хобсон вынес в коридор корзины с экзотическими фруктами, которые принесли стюарды.
— Столько им не съесть до золотой свадьбы? — услышала Альдора его ворчание.
Она рассмеялась и вошла в каюту, расстегивая дорожную пелерину, накинутую поверх небесно-голубого шелкового платья, в которое она переоделась сразу после свадьбы. Платье дополняла соломенная шляпка, украшенная страусовыми перьями.
Герцог предложил ей пользоваться услугами Хобсона и не брать с собой горничную из Англии.
В Калькутте к услугам Альдоры будет множество опытных людей, обученных женами предыдущих наместников.
— За границей слуги-англичане скорее обуза, чем помощь, — говорил герцог. — Хобсон — единственное исключение. Я бы не смог обойтись без его помощи.
— Разумеется! — согласилась Альдора. — Для меня тоже очень важно, что он будет с нами!
Ее тон показался герцогу каким-то загадочным. Заметив это, Альдора сказала:
— Это благодаря Хобсону я поняла, что мое впечатление о леди Лоусон было неверным.
Ей было неловко признаваться в этом, и поэтому она старалась не смотреть на герцога, но ей хотелось, чтобы он знал: она ни в чем его не винит.
Герцог положил руки ей на плечи и тихо произнес:
— Я давно выбросил из своей памяти других женщин, Альдора. Забудь про них и ты. Я люблю тебя! И мое чувство растет с каждой минутой.
Потом он нетерпеливо добавил:
— Ну почему надо так долго ждать официальной свадьбы? Это невыносимо!
Альдора счастливо рассмеялась.
— Всего три недели, дорогой! Я не знаю никого, кто бы так стремительно приближался к алтарю!
— Для меня эти три недели дольше трех столетий! — вздохнул герцог. — У меня такое ощущение, что мы живем на разных планетах, хотя и можем держать друг друга в объятиях!
— Что поделаешь! Это мама настаивает на том, чтобы подготовить приданое, хотя большая его часть все равно прибудет значительно позже.
— Ты знаешь, с твоей стороны было очень жестоко, когда ночью на яхте ты приблизилась ко мне в полупрозрачном пеньюаре. Я едва сдержался, чтобы не обнять тебя!
— А я-то верила, что ты страдал от болей! — улыбнулась Альдора.
— Я страдал от того, что не мог обнять тебя, не мог поцеловать, не мог сказать, как сильно тебя люблю! И это было действительно больно.
— Я… не понимала этого тогда!
— Мне казалось, что я смогу завоевать тебя, только если уверю в полном своем равнодушии! Правда, я боялся, что и это не поможет.
