— Хочешь сказать, что… — договорить Колчак не смог.
— Уф-ф-ф, — раздался резкий выдох и затем резкий вдох. — ф-ф-ф…
Все уставились на стол, где Феликс встал на локти и ошалело глянул на присутствующих.
— Дед Мирка, надеюсь, ты всё понял насчёт артели? — задал он вопрос, непонятный для Колчака, но староста рухнул в обморок от этого.
Бу-бумм-м…
А очнувшийся князь глянул куда-то в неопределённую точку и рухнул на стол, громко ударившись головой.
Ба-м!
Воцарилась мертвецкая тишина…
Надежда подбежала к Феликсу, послушала дыхание и радостно улыбнулась.
— Он просто спит, и с ним всё в полном порядке, — озвучила она результат своих изысканий. — Можете теперь и вы подойти.
Но никто не поспешил воспользоваться приглашением. Все ждали Колчака, точнее того решения, которое у него уже созрело. Люди почувствовали это.
— Кто ещё знает о произошедшем, кроме здесь присутствующих? — спросил он холодно, ледяным голосом боевого Мага-Вольника.
— Никто, — заявил Пономарь. — Люди третьи сутки из домов, почитай что, и не выходют. Я самолично проверял, — отрапортовал хозяин дома.
— Та-а-ак, — Колчак наморщил лоб и закрыл глаза, собираясь с мыслями. — Оденьте князя Рюрика, только сперва девочку уберите, а-то, вон, гол наш Феликс, — он отдал первое распоряжение, а Бестужева прыснула в кулачок. — Чего? — изумился Александр. — Чего все веселятся-то?
— Дык, — Барри решил пояснить. — Она его обмывала…
— Всё равно, — Череп настоял на своём. — Решение такое, — начал он грозно. — Всё то, что тут случилось, нужно удержать в тайне. Кто не уверен в своих силах смолчать, тот подвергнется заклятию. На Крови. Есть такие?
Таковых не оказалось.
Господа маги осторожно приблизились к спящему князю, и проверили поленом степень вероятного риска. Удостоверившись в своей безопасности, они занялись одеждой Феликса, которую давно уже починили Надежда с хозяйкой дома.
— Ну, оденете как, так и грузите его в сани, — Колчак подошёл к старому другу и положил руку ему на лоб. — Домой поедем, хватит тут «приключалова», как говорит Феликс, князь Рюрик, — он улыбнулся и залпом выпил что-то из домашнего, не глядя, и не думая ни о чём более.
— Интересно, а даром Берсерка управлять можно? — спросил его Химера.
— Кто его знает? — отмахнулся Колчак. — Вот очнётся одарённый, тогда и будем пытать, что, да как…
Глава 13. Серьёзный разговор… Вот же, ну и бабы!
Я очнулся ото сна довольно резко. Моя грудная клетка оказалась сильно сдавленной, что не принесло положительных ощущений. Хотя, груз этот довольно тёплый. Приняв во внимание все эти факты, я повёл себя вопреки выработанной привычке, заключавшейся в сокрытии своего пробуждения при подозрительных обстоятельствах. Такими, как сейчас.
Я открыл-таки глаза и встретился взглядами с хищной мордой животного, помеси тигра, рыси, льва и… Короче, смотрю я в глаза этому, урчащему. Размер животного с меня, в смысле, с моё тело, если ноги не учитывать при сопоставлении.
Чудовище лизнуло мой подбородок, ткнулось прохладным носом в мой нос и зевнуло. Причём так сладко и продолжительно, что я все его стройные ряды зубов увидал, и даже почти сосчитал. Тьфу!
— Вжик, — я нарочито строго обратился к подросшему грифёнку и он захлопнул пасть. — Ты тяжёлый, если ещё не в курсах, — добавил я и более внимательно оценил своё положение.
Это чудо разлеглось на мне и укрыло своими немаленькими крыльями. Нужды в одеяле нет. Да и ноготки он не показывает, хотя, лапки у него с два моих кулака стали. Тёплый, перьевой и шерстяной.
— А что у тебя с глазами? — я вдруг понял, что не так в его взгляде. — Хотя, м-да, — я отмахнулся от идеи беседы с пернатым. — Говорить-то ты не умеешь, надеюсь. Но вот, что я тебе замечу, дружище Вжик, глазки-то у тебя не звериные, а человеческие, — завершил я сравнивать его физиологические изменения. — Короче, спасибо за теплоту, но давай-ка, слезай уже. Я не понял, а мы что, в башне уже!? — до меня, наконец, дошло, что я не в доме у старателя Пономаря.
Пока я ломал голову над дилеммой о своём бесконтрольном провале в памяти, грифон вспорхнул крыльями. Размах я оценил в три метра. Э-ээ, приблизительно.
Однако, я обрадовался, что моей просьбе вняли. Я проводил короткий полёт Вжика внимательным взглядом и отметил, как зверь присел на спинку стула, который не преминул жалобно скрипнуть из-за его прибавившегося веса.
Подивившись преображению щенка-котёнка-птенца, я опять перевёл взгляд на свою грудь и… Блин! Тьфу ты! На меня смотрит Усатый, причём, слегка прищурившись и с нескрываемым подозрением во взгляде.
— Хозяина, а хозяина, — Чукча прямо сам не свой. — А сколько твоя видит лап? — задал он вопрос очень серьёзным тоном и растопырил сразу все свои конечности.
— Рыжий? — я удивился его состоянию. — Всем известно, что у тараканов шесть лап, — констатировал я познания в области насекомых. — А ты их все и показываешь. Ты покажи две или одну, а тогда и задавай идиотские вопросы, кстати, со мной всё в порядке, — я объяснил деспоту его ошибки и заблуждения.
— А усов, аднака? — не стал сдаваться Рыжий и выставил один ус, спрятав второй за спину.
— Бесишь! — коротко отмахнулся я, погрозив ему пальцем.
— Правильна, аднака, — выдал он заключение, сочтя, что я просто на единицу намекаю.
— Что было? Я так понимаю, что определённую часть жизни я пропустил? — я перешёл к вопросам по делу.
— М-м-м, — промямлил Чукча. — Моя бы сказал, что незначительную, но я сорву… Тьфу-ты! Совру, аднака. Ну, раз хозяине хорошенько стало, наша с Вжичарой, — он покосился на грифончика, занятого своими перьями. — Испаряется, — завершил он, и они оба скрылись под пологом невидимости.
Вот, гадёныш! Ничего не рассказал.
Не успел я продолжить умственные изыскания, как дверь в комнату открылась, и вошёл не кто-то там, а Александр Колчак.
Его я никак не ожидал тут увидеть, хотя он и предупреждал, что будет частенько появляться в Одинокой Башне. Дела обсудить, да и вообще, на носу ведь БЛОКАДА. Так что, моё удивление быстро сошло на нет.
— Как ты, Феликс? — спросил он и бесцеремонно сел на кровать. — Как самочувствие?
— Хорошо, — односложно высказал я, гадая о причине его интереса моим здоровьем.
— Ну, и отлично, — улыбнулся Череп. — А что ты помнишь? — как-то уж резко он перешёл к основной части ласкового допроса.
— Деда Мирку на место ставил, и бац! — я обвёл свои спальные покои руками. — Вот, я тут, в своей, э-э… — я запнулся, поняв о чуть-чуть не соскочившей с уст глупости. — Прости, в нашей Одинокой башенке. Лежу себе, да утро встречаю, — я честно признался другу в своей несостоятельности по поводу воспоминаний.
