Именно такая «оптимистическая» трактовка термина «островная страна» становится господствующей в Японии конца XIX – начала XX в. Таким образом, Япония и Великобритания оказывались в одном понятийном поле, что способствовало их политическому сближению (в 1902 г. между Японией и Англией был подписан союзный договор). За Японией прочно закрепляется величание «Англия Востока».
В мае того же 1894 г., когда появилась статья Кумэ Кунитакэ, в свет вышла и книга публициста и христианина Утимура Кандзо (1861–1930) «Размышления о географии» («Тиригаку ко»). Она была переиздана в 1897 г. под заголовком «Земля и люди» («Тидзин рон»), под которым она известна и сегодня. Окончательное название было воспроизведением названия книги швейцарско-американского геолога и географа Арнольда Гийо (1807–1884) «The Earth and Man, or Comparative Physical Geography in its Relation to the History of Mankind» (1849).
Утимура Кандзо
Сочинение Утимура Кандзо также дышит оптимизмом. Книга формально посвящена географии, но на самом деле география интересует автора скорее как «сцена», на которой разворачивается «пьеса» истории: «… без географии невозможно познать историю, это все равно что играть в го [облавные шашки], не имея доски, это все равно как слепому изучать астрономию»
[437]. Свою задачу Утимура видит не столько в объективированном описании, сколько в деятельном подходе к истории. Высокие цели этой книги видны, в частности, в том, что в подготовительных материалах к работе Утимура называл свою будущую книгу «Религиозной географией» («Religion of Geography»). Он видит задачи географа в том, чтобы представить читателю «отправную точку», из которой развились «экономика, политика, искусство, литература и религия», а также в том, чтобы воспитать в народе «здоровый взгляд на мир». Суть этого «здорового взгляда» можно охарактеризовать как географическо-исторический оптимизм. Автор полагает, что природные условия Японии предоставляют возможность для выявления ее особой исторической миссии. «Цели географии являются целями истории», – отмечает он.
Споря с «маловерами», считавшими территорию Японии крошечной и ущербной, Утимура отмечал, что островная Япония расположена «на восточной оконечности Восточного [Азиатского] материка», но тем не менее площадь ее территории следует признать весьма значительной – она больше Англии, уступает Германии и Франции, чуть меньше Испании, но больше Италии. Что до населения Японии, составлявшего на тот момент около 40 млн. человек, то оно больше населения Англии, меньше населения Германии, сопоставимо с Францией. Таким образом, японский народ следует признать одним из самых многочисленных в мире (как видно из этого утверждения, под «миром» Утимура Кандзо понимал только избранную часть Европы). Япония занимает срединно-сбалансированное положение в Тихом океане, ее территория начинается там, где кончаются тропики, она заканчивается там, где начинается холодный климат. Утимура Кандзо находил, что территория Японии обладает всем необходимым для исторического счастья: японские горы круты, и хотя они не достигают высоты Монблана, но отличаются непревзойденными по своей красоте формами. В Японии протекает река Исикари (самая большая на Хоккайдо, длина 268 км. – A.M.), она больше Темзы (334 км. – A.M.), а река Сумида (23,5 км. – A.M.) так же полноводна, как Клайд (176 км. —A.M.) в Шотландии. Площадь озера Бива (670 кв. км. – A.M.) такая же, что и Женевского озера (582 кв. км. – A.M.).
Утимура Кандзо свидетельствует: Япония окружена обширными морями, однако она не сумела воспользоваться этим преимуществом – точно так же как Индия и Китай, она не уделяла морю должного внимания, страшилась его, а потому в течение длительного времени была уединенной страной на самом краю Востока. Поэтому она и не сумела расширить свою территорию, ведь «история моря – это история экспансии». Поэтому Япония не сумела стать такой же огромной, как Великобритания или Россия. «История начинается в горах, проходит через равнины и завершается в море. Отсутствие одного из этих элементов означает невозможность здорового развития»
[438].
А потому Японии надлежит освоить морскую стихию, и тогда «островная Япония» сумеет приобщиться к материковости. Утимура настаивал на том, что историческая миссия морской Японии – соединять в торговом и культурном отношении разные материки, подобно тому как Англия соединяет Европу и Америку, Сицилия – Европу и Африку, а Кипр – Европу, Африку и Азию. Миссия Японии – впитывать достижения Азии и Америки. «География отвечает на вопрос о небесном предназначении страны под названием Япония: оно состоит в том, чтобы быть посредником между Западом и Востоком, а потому разве можно говорить о ее ущербности? Это то небесное предназначение, которым не стыдно гордиться великому народу». То, что японские горы протянулись с севера на юг, означает ту часть ее сущности, которая соответствует Азии, а потому «достигнуть единства по азиатскому образцу не составляет труда». В то же время горы имеют и широтное измерение, а это соответствует Европе – идеям свободы и независимости. Следовательно, в Японии сходятся Азия и Европа и Япония может быть свободна от крайностей. Поэтому Япония – страна уникальная. Это единственная в Азии страна с Конституцией и в то же время страна, обладающая духом патриотизма и верноподданничества. В будущем же перед Японией открываются поистине блестящие перспективы. Утимура Кандзо не видит ничего невозможного в том, что Япония привьет разъединенному Западу свои ценности: верноподданничество и сыновнюю почтительность, обладающие для японца «почти что религиозным смыслом», внушит этому Западу благотворность института несменяемой императорской династии
[439].
Как и всякий «настоящий» христианин, Утимура Кандзо обладал изрядным запасом прозелитской энергии. В части своей уверенности относительно роли Японии в мире он напоминает буддиста Нитирэна, полагавшего, что настанет момент, когда свет буддийского учения прольется из восточной Японии на родину Будды – в западную страну Индию, где его учение пребывает ныне в забвении. В сочинении Утимура прозелитская энергетика поразительным образом тоже оказалась направлена в сторону Запада, т. е. «маленький» японец собрался учить своих «больших» учителей. Для своего времени это был чересчур смелый план. Однако в не столь отдаленном будущем он будет использован (можно сказать, будет «взят на вооружение») официальной Японией, когда страна оседлает морскую волну безудержного экспансионизма.
Кумэ Кунитакэ и Утимура Кандзо делали акцент на том, что Япония по (географическому) определению обладает всем необходимым, чтобы стать великой державой, но для этого японцам следует приложить соответствующие усилия. Таким образом, они не являлись сторонниками географического детерминизма (ни европейского, ни конфуцианского) в строгом смысле этого слова. Тем не менее восходящая к эпохе Токугава идея связи между географией, устройством жизни и национальным характером владела умами. У этой идеи находилось множество сторонников, которые не чурались и чисто религиозных аргументов-метафор. Утверждалось даже, что географические условия для страны – это все равно что буддийская карма, предопределяющая судьбу человека. А поскольку земля Японии урожайна, обильна (рыбными богатствами, углем), то дело осталось за малым – суметь воспользоваться этими богатствами
[440].
