— Мне и в голову не пришло, что вы станете беспокоиться по этому поводу. — Дарсия действительно была поражена. — Совершенно очевидно, что в прошлый раз вы только и думали, как бы от меня избавиться.
— Вы жестоки, — с упреком сказал граф. — Ведь я уже принес вам свои извинения. К тому же я был сурово наказан за свое поведение. Ну почему бы нам не начать все сначала, с того момента, как судьба привела вас в мою жизнь?
Дарсия подумала, что невозможно продолжать сердиться на человека, который так привлекателен в своей неподдельной искренности.
— Считайте, что вы прощены, — ответила она. — Я действительно привезла кое-что, и это вас заинтересует.
Глаза графа загорелись, и когда он давал указания рабочим, голос его звучал взволнованно.
Оставшись одна, Дарсия прошла через открытую дверь в зимний сад, а затем в столовую. Она отметила, что за это время в комнате была проделана большая работа, и теперь оставалось только разместить гобелены и повесить люстру.
И все-таки для полного завершения недоставало последнего штриха. Но вот в комнату внесли то, за чем она ездила в Роули-Парк… Раздался восторженный возглас графа. Перед ними была картина Буше, изображавшая купидонов. Дарсия знала, что ее изысканная цветовая гамма придаст завершенность комнате, в которой предполагалось разместить гобелены, сделанные по эскизам того же художника.
Граф не спускал с картины восторженных глаз.
— Я повсюду искал что-то похожее, — произнес он. — Откуда она у вас? Кому она принадлежит?
— Она принадлежит мне.
— Теперь, возможно, да, — уточнил он. — Но от кого вы ее получили?
Граф ждал ответа, и после небольшой паузы Дарсия сказала:
— Я никогда не раскрываю имен своих клиентов.
— Значит, это ваша профессия? Дарсия не отвечала.
— И вы ведете дела одна? Но вы же еще так молоды. Может быть, вы представляете интересы своего отца? — допытывался граф.
Дарсия отошла к окну и стала любоваться пейзажем. Граф подошел к ней.
— Я хочу услышать ответ.
— Я думаю, милорд, — произнесла она, — что у каждого из нас есть свои секреты, и я не вижу причин делиться ими с посторонними… или с малознакомыми людьми.
— Абсурдное заявление.
— Почему?
Она взглянула на него и поняла, что он не в состоянии выразить словами своих чувств.
Спустя некоторое время граф все же произнес:
— Я хочу, чтобы мы подружились, мисс Дарсия, потому что мне нужна ваша помощь, ваши советы, ваша поразительная способность подбирать для моего дома удивительные вещи.
— То, о чем вы говорите, сугубо деловые отношения, — быстро поправила Дарсия.
Граф покачал головой:
— Разве только интересы дела побуждают вас догадываться о моих планах и целях? Или вы скажете, что угадываете желания каждого, кому предлагаете ту или иную вещь? Будь так, это приносило бы вам огромную выгоду. Но что-то подсказывает мне, что дело не в этом.
— Почему же?
— Не знаю, — ответил он. — Если ваша интуиция не подводит вас в отношении меня, то я чувствую то же самое в отношении вас. Не буду говорить о ваших способностях, они поразительны. И все-таки я уверен, хотя у меня нет реальных оснований так думать, вы совсем не такая, какой хотите казаться!
Глава 4
Они обошли первый этаж, побывали еще в одной большой гостиной, прошли по западной галерее, осмотрели будущую библиотеку и личный кабинет графа. На первом этаже были и другие комнаты, но он сказал, что они еще не готовы для показа столь строгому ценителю, как она, и повел Дарсию на второй этаж. Наверху предполагалось разместить не только роскошные спальные комнаты для гостей, но и несколько ванных комнат, что явилось для Дарсии полнейшей неожиданностью.
Когда они опять спустились на первый этаж, граф посмотрел на нее и спросил:
— У меня появилось ощущение, что я сделал что-то не так. Вам кажется, что я допустил где-то ошибку?
— Не то чтобы… ошибку, — нерешительно сказала Дарсия.
— Я готов выслушать ваш вердикт, — проговорил граф, сделав неудачную попытку улыбнуться.
— Совершенство, с которым спланирован ваш дом, произвело на меня ошеломляющее впечатление, — сказала она, — но это дом не для человека, у которого есть семья.
Граф нахмурился и довольно сердито спросил:
— Что вы этим хотите сказать?
— Вы не учли, что женщины, причем все без исключения, должны где-то хранить свою одежду.
Граф нахмурился еще больше:
— Это означает, что им нужны шкафы?
— Это означает, что гардеробы, которые я никогда не считала красивой мебелью, нарушат симметрию ваших спальных комнат, и для дам, которых вы будете принимать здесь, было бы намного удобнее иметь отдельные комнаты.
— Вы правы, — почти простонал граф и, немного помолчав, добавил: — Кажется, я начинаю вас ненавидеть!
Дарсия расхохоталась:
— Вас никто не заставляет прислушиваться к моему мнению.
— А что мне остается делать, ведь я прекрасно понимаю, что вы нашли уязвимое место в моем проекте, которого сам я не заметил.
— Позвольте мне еще раз взглянуть на ваши чертежи, — попросила Дарсия.
Так как граф оставил их в комнате для завтрака, пришлось вернуться туда. Дарсия снова отметила, что резные деревянные панели отлично смотрятся здесь, и, представив, как граф завтракает в этой комнате с леди Блейкли, для которой он строит сейчас этот дом, отчего-то погрустнела.
Заметив, что она опечалилась, граф спросил:
— Надеюсь, вы не ищете недостатков и в этой комнате?
— Нет, конечно же, нет! — воскликнула Дарсия. — Я думала совсем о другом.
— Думайте обо мне! — почти повелительно сказал граф. — Думайте о том, как я сейчас нуждаюсь в вашей помощи.
Внутри у Дарсии все задрожало от этих слов. Не зная, что ответить, она склонилась над чертежами и стала искать среди них планы спальных комнат.
Самая большая из них была обозначена как «спальня хозяина». Та самая, подумала Дарсия, где он будет спать… один… или с женой.
К спальне примыкали ванная и туалетная комнаты, с другой стороны — будуар.
Но места для шкафов не было предусмотрено, а она знала, что огромные и неуклюжие гардеробы не будут смотреться среди другой мебели, которая, Дарсия не сомневалась, будет по-французски изящной.
Взяв карандаш, она указала на комнату за будуаром:
— А как вы думаете использовать это помещение?
— Я планировал сделать там гостевую комнату на случай визита особо важных гостей, — ответил граф.
