Мы продолжаем двигаться почти в полной тишине, и каждого охватывает благоговейный страх при мысли о том, что мы собираемся попытаться сделать. Призрак беззвучно приближается к нам, явно намереваясь осыпать нас стрелами, как и мы его. Даже обычно столь шумные птицы молчат. Колгрейв стоит неподвижно, хотя и сознает себя легкой мишенью. Он полностью уверен в моем опыте и покровительстве богов.
Он воистину сияет от счастья. Наконец-то он достиг цели, которой посвятил всю свою жизнь.
На мгновение у меня мелькает мысль о том, что мы станем делать, если каким-то образом победим в этой схватке. Пристанем к берегу и вытащим на сушу наши сокровища, как мы всегда говорили? Но где? Нас наверняка знают и разыскивают в каждом королевстве и городе-государстве на побережье западного океана.
Четыреста ярдов. Очертания призрака кажутся слегка размытыми, слегка неотчетливыми. Сперва я не верю своим глазам. Но нет, это действительно так. Его окутывает колдовская аура.
Впрочем, чему удивляться?
Триста пятьдесят. Триста ярдов. Я уже могу выпустить стрелу, но момент кажется мне неподходящим.
В корабле противника есть нечто странное, нечто такое, что не дает мне отпустить палец.
Двести пятьдесят. Команда начинает нервничать. Все взгляды теперь устремлены на меня. Двести. Я не могу больше ждать. Он не…
Я выпускаю стрелу.
Как и он, практически в то же самое мгновение.
Его стрела со свистом проносится мимо моего уха, зацепив его и слегка оцарапав. Выругавшись, я наклоняюсь за следующей. Я тоже промахнулся.
Дрожь начинает бить меня не на шутку. Я посылаю еще одну стрелу, он тоже. И оба мы промахиваемся, уже сильнее.
Дрожат ли и у него руки? Всегда считалось, что он выше этого, что он намного лучше, чем кажется. Корабль-призрак никогда не встречал врага, которого следовало бы бояться.
Но он никогда не встречал нас. Возможно, именно из-за страха мы так и не сумели его выследить. Возможно, там слышали, сколь ужасны могут быть их преследователи.
Сто пятьдесят. Я промахиваюсь еще дважды. Теперь это уже вопрос чести. Что касается его, то он может промахиваться сколько угодно, но у меня есть репутация, которую я должен сохранить, и встревоженная команда, которой нужно придать уверенности.
Еще промах. И еще. Проклятье! Что со мной?
Сто ярдов. Нос к носу. А у меня осталась всего одна стрела. Могу точно так же поцеловать ее на прощание. Мы проиграли. Эта бесполезная сине-белая стрела промахнется на милю.
Но меня охватывает смертельное спокойствие. Не обращая внимания на моего противника, который, вероятно, просто со мной забавляется, я тщательно, словно на турнире, готовлюсь к выстрелу.
Я отпускаю тетиву.
Страшный удар обрушивается на мою грудь. Лук выскальзывает из моих пальцев. Слышен стон команды. Я хватаюсь за стрелу…
Сине-белую стрелу.
Мне кажется, будто я слышу смех Умника. И, чувствуя, как кровь стекает из уголков рта, улыбаюсь в ответ. Вот, значит, какова была его тайна.
Хорошая шутка. Просто грандиозная. Из тех, что заставляют богов хохотать до упаду, а потом усмехаться каждый раз, когда они о ней вспоминают.
Мой противник падает точно так же, как и я. В итоге оказывается, что я сижу, прислонившись спиной к фальшборту, и смотрю на летящие абордажные крючья, на сближающиеся корабли, на искаженные в адских гримасах лица.
Вероятно, мы будем вечно дрейфовать в середине этого круга размером в милю, в плену самих себя и собственных грехов.
Пытаться их искупить уже слишком поздно.
Заточенные зубы
Этот рассказ — побочное продолжение романа «Наступление тьмы». Он был опубликован в антологии «Драконы Тьмы» под редакцией Орсона Скотта Карда, парном томе к «Драконам Света». Майкл Уэлан создал совершенно потрясающую обложку, основанную на «Заточенных зубах» — которая в итоге стала обложкой к «Драконам Света», так как художник, готовивший обложку, не сдал работу в срок. Уэлан также сделал прекрасную внутреннюю иллюстрацию, изображающую лорда Хаммера, которая появилась на обложках журнала и книги по всему миру и которая теперь занимает почетное место в моей библиотеке.
I
На первый взгляд долина казалась райской. До этого снег и предательские ущелья погубили двух человек и пять животных.
Два дня спустя все мы жалели, что не остались в горах.
Ледяная буря пришла ночью. Снег покрыл землю слоем в дюйм и продолжал падать, обжигая мое лицо, обмораживая головы и плечи моих спутников. Идти было почти невозможно. Еще до полудня нам пришлось прикончить двух сломавших ноги мулов.
Лорд Хаммер продолжал невозмутимо ехать верхом на красноглазом жеребце, неумолимо увлекая нас на северо-восток. Лед лежал на его капюшоне, плечах и полах плаща, свисавших с крупа его коня. Даже природа редко нарушала полную черноту его одеяния.
Ветер бил нам в лицо, кусая и царапая, словно миллион насмешливых демонов, обжигая легкие.
Тянувшийся от горизонта до горизонта неизменный унылый вид терзал душу. Даже Тень и неугомонный Ченит следовали за лордом Хаммером в напряженной тишине.
— Мы превращаемся в армию призраков, — пробормотал я своему брату. — Становимся такими же, как Хаммер. И как только хариши такое выдерживают?
Я не оглядывался, полностью сосредоточившись на каждом шаге.
Ченит пробормотал что-то в ответ, но я не расслышал. Парень начинал понимать, что приключения выглядят куда забавнее лишь в воспоминаниях и небылицах.
Один из мулов поскользнулся и с ревом и брыканием полетел вниз, увлекая за собой старого Тоамаса, который скатился по льду в неглубокое озеро, еще не успевшее замерзнуть.
Лорд Хаммер остановился. Он не оглядывался, но точно знал, что произошло. Тень взволнованно обежала вокруг него, затем устремилась к Тоамасу.
— Лучше помоги, Уилл, — пробормотал Ченит.
Я уже бежал за ним.
Я не знал, почему Тоамас присоединился к экспедиции лорда Хаммера. Ему было уже за шестьдесят. Люди в его возрасте обычно проводили зиму, рассказывая внукам сказки про Эль-Мюрида, Гражданскую и Великие Восточные войны. Но Тоамас рассказывал свои истории нам и пытался что-то доказать самому себе.
Он был крепким стариком. Он преодолевал Зубы Дракона легче большинства остальных, а это были самые неприступные горы из всех созданных богами.
— Тоамас, ты цел? — спросил я. Ченит присел рядом со мной. Тень поднялась и положила руки на плечи нам обоим. Подошли Брэнди, Расс и другие кавелинцы. Наше маленькое войско разбилось на группы по национальному признаку.
— Кажется, ребра, Уилл. Мул угодил мне по ребрам, — судорожно выдохнул он. Я взглянул на его рот.
