— А дальше? — спросил я.
— Портсмут, Лучник.
— Чародей побеждает? «Дракон» подчиняется его воле? Мы проливаем чужую кровь для него?
— Не знаю, Лучник. Главный вопрос — в нем. И ответ тоже. Что бы ни случилось, все вращается вокруг него. Он в Портсмуте. Мы зададим ему наши вопросы.
В голосе Колгрейва слышалась неуверенность. Он, обладавший железной волей, вокруг которой вращалась моя вселенная, больше не знал, что ему делать. Он знал лишь, что делать что-то нужно.
— Но Портсмут? Ты уверен?
— Он где-то там, маскируется под кого-то другого. Мы его найдем.
У него больше не оставалось сомнений. Он избрал свой путь, и ничто не могло заставить его свернуть.
Я не мог представить себе хода мыслей Колгрейва. Он хотел завести «Дракон» в самое логово наших врагов? Лишь затем, чтобы снова встретиться лицом к лицу с тем колдуном? Чистейшее безумие.
Никто еще никогда не обвинял Колгрейва в здравомыслии. И лишь однажды он проиграл.
Мы пошли на север, затем развернулись и пошли на юг, как только Тор не мог больше различить землю с верхушки мачты. Нас подгонял ровный ветер. К ночи, по словам Тока, мы прошли самую южную оконечность Фрейланда. Но Колгрейв не менял курс до следующего утра. Через несколько часов после рассвета он приказал сменить курс на восток.
Он менял курс на румб то в одну сторону то в другую, заставляя Тока и Тора ставить или убирать паруса.
В его извращенном мозгу вырисовывался план.
Шло время. Солнце заходило и всходило. Напряжение росло до тех пор, пока все мы не были готовы сорваться. Начались ссоры, отчасти вернулась прежняя ненависть. Мы не слишком терпели друг друга.
Солнце зашло в очередной раз.
Мне уже доводилось видеть не имевшее себе равных искусство, с которым Колгрейв прокладывал курс, и меня нисколько не удивило, когда он привел «Дракон» в устье дельты Серебряной Ленты с той же точностью, с которой я посылал стрелу в цель.
Всех нас охватило отчаяние. Мы надеялись, что капитан передумает или что-то заставит его передумать.
За все время в море мы не видели ни одного корабля.
Наш ложный след приняли за настоящий. Флот вышел из Портсмута только тем утром, направляясь на север в надежде захватить нас в открытом море между Фрейландом и Кровавым мысом. Единственными судами, которые мы теперь видели, двигаясь вдоль ночного итаскийского побережья, были рыбацкие лодки, вытащенные на ночь на берег.
Вдоль северного побережья Дельты горели сторожевые костры. Они подмигивали нам, словно тайно благословляя наше путешествие.
В их мерцании содержались сообщения, постоянно передававшиеся с севера. Толстяк Поппо пытался их читать, но итаскийцы сменили код с тех пор, как он служил в их флоте.
Никто не заметил нашу маленькую каравеллу, медленно двигавшуюся в безлунной ночи.
Справа по борту появились огни Портсмута. Над водой впереди звенели маленькие колокольчики. Поппо тихо сообщил, что заметил первый буй, отмечавший портовый канал.
Колокольчик на нем весело позвякивал на легких волнах.
Колгрейв послал Тора на полубак следить за отметками.
Он намеревался совершить невозможное — провести «Дракон» по каналу при свете звезд.
Уверенность Колгрейва в своей судьбе была вполне оправданна. В эту ночь на «Дракон» определенно снизошло милосердие богов. Ветер был идеальным для того, чтобы незаметно передвигаться от одного буя к другому. Течение вовсе нас не беспокоило.
Мы вошли в гавань в два часа пополуночи. Самое подходящее время — город спал. Колгрейв подвел «Дракон» к причалу с точностью, которую мог оценить только настоящий моряк.
Весь корабль был охвачен страхом. Меня настолько била дрожь, что вряд ли я сумел бы попасть в слона с десяти шагов. Но я продолжал стоять на корме, готовый прикрыть группу высадки.
Святоша, Барли и тролледингец спрыгнули на причал, вглядываясь в темноту в поисках врагов. За ними последовали Мика и Малыш. Другие бросили им причальные канаты, которые закрепили в считаные минуты, и впервые на памяти любого из нас опустились сходни. Ток и Тор начали сводить людей на берег. Тор проверял, что каждый из них вооружен.
Некоторые не хотели идти.
В том числе и я. Я столь долго не был на суше, что не помнил, каково это… И это была моя родная страна. Место моих преступлений. Эта земля больше не любила меня и не хотела, чтобы ее священную почву оскверняла поступь убийцы…
Не хотелось мне и проливать кровь для какого бы то ни было чародея.
Колгрейв махнул мне рукой.
Нужно было идти. Слегка разжав сжимавшие лук пальцы, я спустился на главную палубу и подошел к сходням.
На корабле оставались только Старик и я. Ток и Тор старались навести порядок на причале. Некоторые пытались вернуться на корабль, избегая твердой почвы под ногами и всего того, что означала для них эта земля. Другие падали на колени, целуя камни мостовой. Некоторые, вроде Барли, просто стояли и тряслись от страха.
— Я тоже не хочу возвращаться, Лучник, — прошептал Колгрейв. — Все мое существо скулит от ужаса. Но я иду. Иди и ты.
В его глазах горел прежний огонь. Я пошел.
Он не сменил одежду, оставшись в рваных лохмотьях. Спустившись следом за мной по сходням, он замотал лицо куском ткани, как поступают жители пустынь Хаммад-аль-Накира.
Появление Колгрейва все изменило. Люди забыли о своих чувствах. Ток быстро выстроил их в колонну по четыре.
Из темноты, шатаясь, вышел припозднившийся пьяница.
— Эй… — пробормотал он. — Что… Кто…
Он едва не свалился на меня и Колгрейва. Судя по виду, это был нищий калека. У него была только одна рука, а одна нога едва действовала. От него несло дешевым кислым вином. Он снова споткнулся, и я подхватил его.
— Спасибо, друг, — пробормотал он, обдав меня зловонным дыханием.
Бог мой, подумал я. Я тоже мог бы стать таким, если бы продолжал злоупотреблять грогом… А если честно — я смотрел на то, каким я был, когда совершил свои преступления и большую часть времени после.
Я не видел ничего, кроме уродства.
Пьяница уставился на меня. Глаза его становились все шире и шире. Он обвел взглядом команду, посмотрел на Старика.
Из его горла вырвался пронзительный вопль ужаса, похожий на визг избиваемой собаки.
— Святоша! — бросил Старик.
Святоша возник перед нами.
— Этот человек нас знает. Эй ты, это Святоша — ты его тоже знаешь? Да? Хорошо. Я намерен задать тебе ряд вопросов. Ответь на них, или Святоша тобой займется.
Пьяница настолько перепугался, что мы несколько минут пытались вытянуть из него хоть что-то осмысленное.
