Книга Как выжить, если тебе 20, страница 7. Автор книги Альберт Сагирян

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Как выжить, если тебе 20»

Cтраница 7

Я смотрел на ребят, в основном афроамериканцев, природой одаренных талантом к баскетболу и физическими задатками, которых у меня, к сожалению, не было. Зато я понимал, что могу многое компенсировать своим трудом, упорством и настойчивостью в тренировках. Чтобы прыгать выше, нужно больше приседать; чтобы лучше попадать в кольцо и водить мяч, нужно больше тренироваться… Я верил, что мой результат зависит только от меня и потраченного на тренировки времени. Поэтому, когда в школе заканчивались уроки, я шел в спортзал и часами самостоятельно тренировался, качался и… через какое-то время сам начал радоваться результатам.

Как выжить, если тебе 20

Сейчас я знаю, что сравнивать себя с другими неправильно. У каждого человека свой уникальный жизненный путь и свое собственное представление об успехе. Важно вовремя увидеть эту дорогу и уверенно пойти по ней вперед к тому, что сделает счастливым именно тебя, прожить свою жизнь, не оглядываясь на то, сколько зарабатывает твой сосед. Если подумать, успешные люди так и поступают: даже если кто-то и достиг большего, им некогда завидовать.

Как выжить, если тебе 20

Но если уж выбирать ориентир, то стоит искать его в своей «весовой» категории, потратить время и разобраться с критерием для сравнения. У нас у всех есть свои сильные и слабые стороны. Как говорил Эйнштейн, «Все мы гении. Но если вы будете судить рыбу по ее способности взбираться на дерево, она проживет всю жизнь, считая себя дурой».

Сигналы сердца: гудбай, Америка

1995 год. Лето. Мне 16 лет. Родители привезли нас с сестрой на каникулы в Москву. Я сразу же отправился на летние сборы Советской спортшколы, увидел всех друзей… А после сборов поселился на даче у друга в подмосковной Валентиновке. Там же и влюбился. И стал размышлять на опасную тему о том, как хорошо было бы не возвращаться обратно в Америку. Мне нужно было немного: друзья, «нормальный» баскетбол, любовь, свобода… В Москве я вел ту жизнь, которой мечтает жить каждый парень в 16 лет. Здесь мне не требовалось заново все и всем доказывать. Но обратные билеты были уже куплены, и родители не сомневались в том, что нужно снова лететь в Америку. Я же думал иначе.

Москва 1995 года — это постсоветская рухнувшая экономика, бандитизм, убийства, наркотики, полнейший беспредел. В тот год из московских дворов исчезли все дети: настолько за них боялись родители. Было голодно, серо и холодно. И в этой Москве вчерашний десятиклассник за день до отлета говорит своему отцу: «Я остаюсь. Езжайте без меня». Родители в шоке, но папа почему-то не спорит.

Правда напоминает: брекеты, которые я ношу, надо обязательно подкрутить, после чего показаться врачу — иначе все усилия насмарку. Перспектива остаться с кривыми зубами меня не вдохновляла. Я улетел с родителями, как мне казалось, на неделю. В 16 лет я оставался ребенком, который верит родительскому слову и обещанию.

В Америке папа сразу зачем-то повел меня на собеседование в другую школу, где была хорошая баскетбольная команда, — познакомиться с тренером. Я не понимал зачем. Я же возвращаюсь в Москву! «Ну, вдруг тебе понравится», — уклончиво отвечал отец. Неделя прошла. Уклончивые ответы больше меня не устраивали. Тогда отец посадил меня за стол и сказал: «Мы решили: ты должен остаться с нами».

Как?! От неожиданности я потерял самообладание. Немного успокоившись, сказал отцу: «Ты давал слово — ты должен его держать». Это был аргумент. Наверное, отец понимал, что, заставив меня остаться, он потеряет мое уважение, а наши отношения уже никогда не будут прежними.

— Хорошо… Пусть будет так, как ты хочешь!

Я никогда не забуду голос отца в тот момент. В нем я услышал и мужскую боль, и родительское страдание, и разочарование от того, что изменить ничего не получится. Отец знал мою настойчивость и мой характер. Он понимал, что если сейчас будет действовать силой и настоит на своем, то ничего хорошего из этого не выйдет. Это сломает не только меня, но и наши отношения. Я тогда не видел для себя жизни в Америке. Мысленно я был уже в Москве.


В 16 лет я принимаю первое судьбоносное решение, которое повлияет на отношения с родителями и оставит след на всю жизнь. Я ухожу из родительского дома. Навсегда. Папа попрощался и отошел в сторону — не хотел, чтобы я видел его слезы.

На следующий день в аэропорту мы с мамой плакали. Я понимал, чувствовал, что изменяю свою жизнь, что пересекаю некий рубеж, который разделит все на до и после. В 16 лет я принимаю первое судьбоносное решение, которое повлияет на отношения с родителями и оставит след на всю жизнь. Я ухожу из родительского дома. Навсегда. Папа попрощался и отошел в сторону — не хотел, чтобы я видел его слезы.

Иногда я пытаюсь представить, чего ему это стоило, и все равно не могу. Сегодня я волнуюсь каждый раз, когда моя старшая 14-летняя дочь уходит из дома в книжный за углом. Я же был ненамного старше и улетал от родителей в неизвестность российских 90-х в одиночестве. Тогда еще не было глобального информационного мира, соцсетей, интернета, смс. Звонок с Америкой нужно было заказывать диспетчеру заранее. Конечно, родители были не готовы так рано оставить меня без своей опеки и заботы. Но и остановить меня было невозможно.

В самолете я плакал. Не потому, что не знал, куда и зачем лечу, где буду учиться и буду ли. Я был уверен, что во всем смогу разобраться. Но мне было жалко моих родителей. Ведь переезд в Америку отец отчасти затеял для того, чтобы у меня и сестры появилась возможность лучшей жизни, чтобы мы могли получить хорошее образование и не сталкиваться с суровой жизнью в постсоветской России.

Но решение было принято, и назад дороги не было. Сейчас я могу сказать, что в жизни нет плохих или хороших решений. Есть только решения и их последствия. Когда эмоции стихли, я стал думать о том, что и как будет, когда я вернусь в Москву. У меня не было плана, но меня согревало чувство, что я бегу не из Америки — я бегу в Москву. В мою Москву — в Москву моих друзей, моего увлечения спортом, романтики и любви. Перспектива пьянила меня. Именно это чувство вынуждало меня лететь на другой конец Земли, за океан от родительского дома, одного в 16 лет.

Я спускаюсь с трапа. Смотрю по сторонам. Вдыхаю воздух Шереметьева. Я вернулся. И чувствую себя, будто вырвался из аквариума. Каждой клеткой ощущаю, что сейчас начинается настоящая жизнь. Я вдыхаю эту жизнь, и от возбуждения кружится голова.

Пазл московской жизни стал собираться довольно легко. Я вернулся в старую школу, попросил дедушку, чтобы он сходил и договорился с директором. Меня взяли в 11-й класс, еще я устроился играть за Фрунзенскую спортшколу, а параллельно по утрам (если честно, то вместо школы) стал тренироваться со вторым составом команды мастеров ЦСКА… Началась та жизнь, ради которой я улетел из Америки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация