Однако, как ни парадоксально, для того чтобы заимствованное имя прижилось в ономастиконе и не осталось единичным курьезом, нужно, чтобы его коммуникативная нагрузка хотя бы отчасти стерлась, и рано или поздно это происходит со многими заимствованиями. Предельный случай такого стирания – христианские имена типа Петр (Peter, Pier(re) и т. д.), которые атеисты, без лишних раздумий, дают своим детям.
В начале этой главы говорилось о том, что имена не обладают никаким собственным значением, кроме указания, что вы имеете дело с этим человеком, а не с другим. Это достаточно легко продемонстрировать: например, английское слово dick имеет непристойное значение, однако никого не смущает деловое письмо, подписанное именем Dick (и в наше время оно может быть не только уменьшительным от Richard, но и вполне официальным). Заимствованные имена – замечательное опровержение идеи, что из-за невозможности назвать предметы вроде фрака или компьютера на родном языке иностранным словам выдается въездная виза. Такой “визы” не существует. Заимствования происходят потому, что люди в силу своей социальной природы общаются между собой, а языки стремятся к этому общению приспособиться – ведь они служат его средством. И чаще всего это происходит помимо воли отдельных людей и даже целых групп людей. Личные имена – исключение, только подтверждающее правило: даже имя не так просто ввести в обиход, не получилось же в России с Рюриками. Имя само по себе – не способ коммуникации, а лишь повод к ней.
О том, как языки “притираются” друг к другу в процессе коммуникации, – в следующих главах.
9. И всё это тоже слова!
1. Междометия
Как уже говорилось в предыдущих главах, при слове “заимствования” большинству людей автоматически приходят в голову существительные. В крайнем случае, прилагательные или глаголы. Мысль, что заимствовать можно, скажем, междометия, на первый взгляд кажется странной.
Однако любому известны такие междометия, как ура и браво. Оба они заимствованные: ура одни лингвисты считают заимствованным из верхненемецкого hurra (от глагола hurren “спешить”), а другие – из тюркского ura “бей”. Видимо, правы все-таки первые, так как в английском языке тоже есть междометие hoorah (hooray, hurray), а во французском – hourra (которое произносится так же, как русское ура). Вряд ли англичане и французы одновременно заимствовали одно и то же слово из тюркских языков (и каких, интересно?). А вот лексикон русской армии в XVIII в. активно пополнялся немецкими и французскими словами.
Слово браво, когда-то принадлежавшее к жаргону любителей оперы, а ныне знакомое всем, заимствовано из итальянского – от bravo “молодец” или “хорошо”. Другое театральное междометие бис происходит от французского bis “еще”, которое, в свою очередь, восходит к латинскому bis “дважды” (латинское слово, однако, междометием не было). От него же в русском языке образовались наречие на бис (исполнить песню на бис) и глагол бисировать (с тем же значением). Цирк подарил нам междометие алле – от французского allez (“давайте”, буквально “идите”).
Собаководы тоже, зачастую не отдавая себе в этом отчета, обращаются к своим питомцам по-французски – апорт (от apporte – “принеси”). В старину бытовала еще одна французская собачья команда – тубо, которая означала “нельзя”, однако довольно неожиданным образом происходит от французского словосочетания tout beau “все хорошо”. Сейчас, по-видимому, она уже не используется – владельцы собак обычно употребляют русское нельзя.
Человеческая команда марш тоже заимствована из французского. Может показаться, что это просто использование существительного в значении междометия – по аналогии со словами гол или караул. Но это не так: во французском marche – также и повелительное наклонение единственного числа (“иди”). Изначальная форма команды, сохранившаяся в военном быту, – шагом марш, то есть “иди шагом”, а разговорное марш, соответственно, является сокращением этого выражения.
В русском строительном жаргоне присутствует весьма странная комбинация антонимических междометий вира (“поднимай”) и майна (“опускай”). Если по поводу первого все этимологи более-менее согласны, что оно происходит от итальянского virare “поворачивать”, то происхождение слова майна более туманно. Словарь Фасмера фиксирует его как слово из жаргона черноморского флота со значением “поднимать (! – М. Е.) паруса”, ссылаясь на словарь Даля. (Впрочем, в прижизненных изданиях Даля это слово отсутствует и появляется только в 3-м издании под редакцией И. А. Бодуэна де Куртенэ.) Там же Фасмер предлагает этимологию от итальянского ammainare, которое значит, однако, именно “опускать” (флаги или паруса). Видимо, Бодуэн де Куртенэ все же ошибся со значением. Надо отметить, что у Фасмера это слово записано как (am)mainare, что может внушить впечатление, будто в итальянском оно членится. На самом деле глагола mainare в итальянском нет
[102]. Помимо этого, Фасмер упоминает новогреческое слово μαϊνάρω (mainárō) с тем же значением, заимствованное из итальянского. Словарь новогреческого языка И. П. Хорикова подтверждает существование глагола с таким значением и приводит формы с начальным e. Непонятно, почему Фасмер не говорит о греческом посредстве, ведь значительная греческая диаспора существовала в Причерноморье до середины XX в. Она существенно сократилась из-за печальных событий сталинских депортаций народов в 1940-е гг.
[103], а затем многие из оставшихся греков эмигрировали в Грецию после распада СССР. По всей вероятности, усечение первого слога в слове майна произошло именно при прохождении через греческий.
Во всех этих случаях мы имеем дело с междометиями, которые образовались из знаменательных слов – даже французское bis, как мы помним, восходит к латинскому “дважды”. Однако бывают случаи, когда междометия заимствуются именно в качестве междометий. Так, в XXI в. в русскую речь вошли английские междометия упс (oops) и вау (wow). Причины заимствования здесь достаточно понятны: отсутствие в русском языке междометий с нужными оттенками эмоциональности. Словечко упс выражает огорчение, разочарование или раздражение, но в вежливой форме, тогда как исконно русские междометия с этим оттенком значения, как правило, являются бранными (или, по крайней мере, эвфемистически замещают ругательства – ср. блин). Напротив, восклицание вау выражает восхищение с оттенком удивления. Исконно в русском языке для этих целей служило междометие ах, но для современного носителя русского языка оно ощущается как манерное, книжное или устаревшее – то есть опять-таки принадлежит к неподходящему стилистическому регистру.
