— Благодарю, господин! – Спотыкаясь в словах, Геарат бухается на колени и тянется к руке генерала, но тот брезгливо одергивает ее. – На самом видном месте, господин!
Намара вообще неспособна говорить. Кажется, она и шага не в силах сделать.
— Свободны, - «милостиво» отмахивается от них Тьёрд.
Геарат еле-еле поднимается на трясущиеся ноги, хватает дочь за руку и тащит за собой. Моя сестрица похожа на тряпичную куклу – вот-вот разойдется по шву и вывернет наружу давно сгнившее нутро.
Тьёрд еще некоторое время стоит, глядя им в спины.
И только когда понимает, что его никто не видит, снова садится в кресло – на этот раз тяжело, со стоном боли сквозь зубы. Прижимает ладонь к груди, морщится, скалится как страдающий от смертельной раны зверь.
И я даже делаю шаг из темноты.
К нему.
Просто чтобы сказать слова благодарности.
Но помутнение быстро проходит, и я снова отступаю в тень.
Он не хотел, чтобы я видела это представления. Он не хотел для меня показательной мести. Не хотел передо мной показаться лучше или хуже, чем есть на самом деле. Я понимаю, что двигало этим человеком, когда он решил найти и наказать моих насильников – это урок для Геарата и Намары. Он без слов сказал им, что все знает. И что дотянется до любого, кто причинил вред его… его кому? Его жене?
Я проглатываю эту ложь.
Вред его имуществу и собственности – вот так будет в самый раз.
Я бы хотела просто поблагодарить его за то, что теперь для моих кошмаров будет меньше причин. Но не сделаю этого, потому что ему плевать на мои слова и на меня саму – тоже. Он получил то, что желал – покорность, страх и унижение. Этот монстр не нуждается ни в чем другом.
Делаю еще шаг назад, а потом еще один. Разворачиваюсь и бесшумно поднимаюсь по лестнице. Никакое вино мне больше не нужно.
Сегодня я вообще не усну.
Глава тридцать шестая: Тьёрд
Предыдущие два дня я трачу на то, чтобы убедиться в том, что процессы под замком идут именно так, как запланировано. В самом начале работа была очень непростой. Красный шип действительно мог развалиться на части в любой момент, и трещины под фундаментом, которые расползались как дурная зараза, едва успевали заделывать. Так что мастера инженерного корпуса доказали, что не просто так едят свой хлеб.
Первые шаги в бурении были осторожными и выжидающими. Машины работали на самом минимуме своих возможностей, чтобы не создавать избыточной вибрации, а каждый метр туннелей приходилось сразу же укреплять, чтобы избежать обвалов.
Позже, когда мы пробурились ниже, дело пошло быстрее.
Сейчас уже нет никаких сомнений, что работа под Красным шипом будет завершена и без моего присутствия и надзора.
Самое время сделать следующий шаг моего безумного плана.
Шаг, который вполне может оказаться последним в моей жизни.
Во мне вызревает коварная похотливая мысль устроить с северной кошкой что-то вроде прощального вечера, плавно переходящего в развратную ночь. Уверен, моя строптивая суженая отлично бы смотрелась на мне сверху в свете языков пламени из камина. Ну или стоя на коленях, оттопырив задницу.
Или любым другим способом, которым бы пожелал ее взять.
В конце концов, я уже ей владею, и она уже показала, что готова молча исполнять все мои пожелания. Даже если потом вся горит от ненависти и буквально источает аромат желания прирезать меня первым же, что попадется под руку. Уверен, она справилась бы с задачей даже старой деревянной ложкой.
Все мои попытки поймать ее в течение дня заканчиваются провалом. Мы существуем на одной территории, не такой уж большой, но и не безразмерной. И хоть этот старый полуразваленный замок совсем не похож на лабиринт, каким-то образом Дэми все время в нем исчезает. И когда я уже почти теряю надежду увидеться с ней перед отбытием, мы сталкиваемся… на кухне, где моя невеста собственными руками вымешивает огромный пухлый комок теста.
В переднике поверх домашнего платья, с платком, которым перевязаны ее волосы, и засученными чуть выше локтей рукавами, она все равно ни за что на свете не сошла бы за крестьянку или простушку.
Мое появление моментально гасит все разговоры, а одного жеста достаточно, чтобы кухарка и пара поварят исчезли, словно их здесь никогда и не было. Дэми только через минуту понимает, что становится необычайно тихо, отрывается от своего занятия и, заметив меня, натянуто улыбается.
— Не стоит, - останавливаю ее запоздалую попытку изобразить поклон.
— Ты чего-то желаешь, господин? – Кошка посыпает тесто мукой, укладывает в кадку и вытирает ладони отрезом ткани. – Я могу приказать подать ужин в каминную комнату. Сегодня метель и ветер, и это самое теплое место в замке.
— Если ты составишь мне компанию.
Она напрягается.
Это едва заметно, но хорошо угадывается в натянутых мышцах шеи, губах, которые становятся чуть тоньше, когда она непроизвольно их поджимает.
— Это приказ, господин? – В глаза мне не смотрит, но все равно держится с достоинством.
— Это просьба, если тебе угодно. – «Хотя я мог бы и приказать – так было бы честнее».
Дэми выжидает, теребит край передника тонкими пальцами. Замечаю на безымянном длинную и еще свежую царапину. Она почти все время занята на строительстве. Ну, насколько это возможно, потому что у моих воинов есть четкий приказ: никто кроме халларнов не должен заходить дальше обозначенного барьера. Меры предосторожности от всего, включая и людское любопытство. И, конечно, возможные диверсии. С этих северян станется разворотить все, на что я трачу силы, ресурсы и, самое главное и единственное, что для меня стоит дороже всего – время.
— Я должна помочь на кухне, - наконец, говорит моя невеста.
— Очень вежливая попытка сказать, как тебе омерзительно сидеть со мной за одним столом, - усмехаюсь я.
Дэми поднимает взгляд и несколько секунд мы просто смотрим друг на друга.
Понятия не имею, о чем она думает, хоть еще вчера читал ее, как открытую книгу. Видел все оттенки ненависти, злости, унижения и негодования. А сейчас там вообще ничего.
— Ты можешь приказать, господин, - как будто читает мои мысли она. – Ты здесь всему хозяин.
— Я знаю, кошка, и без твоего напоминания.
Желание разговаривать с ней пропадает напрочь.
Если останусь – обязательно сделаю ей больно.
А мне бы не хотелось сломать ее до того, как я выполню задуманное. Иначе все старания насмарку.
— Меня не будет какое-то время, - говорю уже спиной, когда иду прочь из тесной и пропахшей терпкими пряностями кухней. – Постарайся сделать так, чтобы по моему возвращению мне не было за что тебя наказывать.
