Красный шип погрузился в тишину и спокойствие. Когда люди Тьёрда только начинали свои земляные работы, они часто работали и по ночам. Я до сих пор не могу привыкнуть, что теперь с наступлением сумерек все тихо.
Я даже не знаю, что меня вдруг вырывает из такой приятной и долгожданной дремы. Сонно жмурюсь, пытаясь понять, где нахожусь. На коленях пушистым комком свернулся немного отъевшийся кот. Когда только пришел? Глажу его – и животина тут же отзывается довольным мурлыканьем. Кот оказался очень полезным в хозяйстве. В первые дни каждый день ловил по несколько здоровенных крыс и приносил их во двор, складывая в рядок возле кузницы – хвастался.
Мне даже начало казаться, что этот кот приносит замку больше пользы, чем его законная хозяйка.
Поджимаю ноги, потому что по ним неприятно тянет холодом.
Что-то перетягивает мое внимание. Какое-то движение?
Приподнимаюсь и оборачиваюсь – в раскрытых дверях стоит закутанная в черное тень.
Мгновение – и она проскальзывает наружу. Совершенно беззвучно. Как нарочно, чтобы не привлекать внимания.
У меня нет повода в чем-то подозревать обитателей замка. Намара и Геарат не в счет. От них гадости можно ожидать в любой момент. Но такие ночные вылазки – это очень странно.
Поднимаюсь, придерживая кота, перекладываю его на свое место – и бегу к дверям. Приоткрываю их, выглядываю наружу. Глаза, привыкшие к темноте, быстро находят закутанную в черное фигуру. Передвигается не прямо через двор, а короткими перебежками, прячась за постройками.
Следую за ней. Почему-то кажется, что это ребенок. Или женщина. Фигура щуплая и невысокая, явно не мужская.
Сегодня морозно, весь день шёл снег, так что мягкие туфли быстро намокают и холодят ноги. Но возвращаться уже поздно.
Неизвестный в черном останавливается у замковой стены, а потом поднимается вверх по каменной лестнице. Жду, пока поднимется достаточно высоко – и продолжаю преследование. Если обернется и присмотрится – я вся как на ладони. Но неизвестный слишком торопится. Успею заметить, как перебрасывает что-то за стену. Пытаюсь рассмотреть получше, но нока скользит и это едва не стоит мне жизни. Еще бы немного - не удержала бы равновесие и свалилась головой вниз.
Тент все же оглядывается.
Пригибаюсь, почти распластываюсь на ступенях.
Одинокая фигура торопится к сторожевой башне.
Нет необходимости преследовать ее дальше.
Я успела увидеть лицо.
Намара. Я ведь подозревала, что так просто она не успокоится.
Сестра, судя по всему, меня не узнала.
Забираюсь на стену. Не уверена, но вроде бы вижу на свежем снегу цепочку удаляющихся следов.
Что ты задумала, «любимая сестрица»?
Но с ней я успею поговорить позже. Сначала спускаюсь в караульную будку.
— За стеной люди. Один, возможно, двое. Получили какое-то послание со стены. Доставить в замок живыми и невредимыми. Послание должно быть у них.
Халларнские воины, оставленные Тьёрдом в Красном шипе, смотрят на меня во все глаза. Как будто решают – послать меня мягко или обложить тяжелым словом.
Мысленно желаю себе терпения и продолжаю:
— Генерал будет очень недоволен, если в его отсутствие обнаружится, что Красный шип снабжает мятежные кланы сведениями и припасами. И все это – под носом у его воинов.
Они переглядываются и поднимаются с мест.
— Живыми и невредимыми, - уточняю на всякий случай.
— Да, госпожа, - по-военному салютуют мне халларнцы.
Другое дело.
Тьёрд приказал слушаться меня почти так же беспрекословно, как и его, если мои приказы не противоречат политике империи.
Я понятия не имею, кому и что отправляла Намара. Но на любовную переписку тот сверток был не так, чтобы похож. Придется узнать самой. В моем замке не будет дел за моей спиной.
Пока халларны седлают лошадей, возвращаюсь в замок. Надеюсь, Намара не забилась в какой-нибудь угол. Не хотелось бы откладывать разговор надолго.
У нее нет поводов прятаться. Никто и ни в чем ее не подозревает.
Она так думает.
Толкаю дверь в ее комнату – заперто.
Уверенно и настойчиво колочу в нее кулаками. Мне больно, но эта боль как раз настраивает на предстоящий разговор.
— Кто там? – слышу приглушенный голос Намары. Пытается выдать себя за сонную.
— Открой или я прикажу выломать дверь.
— Что тебе надо, потаскуха? Я уже сплю!
— Выбирай сама: или ты открываешь дверь, или я прикажу вырубить ее топором. Тебя при этом выбросят в окно. Мне не нужно спрашивать разрешения Тьёрда, чтобы расправиться с теми, кто затевает бунт. Даже если это моя сестра.
Последнее слово буквально выплевываю, так оно режет язык.
Я блефую. Говорю самое очевидное, что лезет в голову. Пока халларского генерала нет в замке – самое время еще раз попытаться выбить его людей из-за каменных стен. Северяне вполне могут поступиться принципами и пойти за человеком, который по нашим же законам не имеет никаких прав ни на замок, ни на его земли – за моим отчимом. Когда идет война, некоторые принципы перестают работать. Особенно если законный хозяин земель – грязная шлюха под пяткой завоевателя.
Намара все-таки открывает. Злая, с плотно поджатыми губами, испуганная. В ее комнате светло и очень сильно пахнет душистой водой.
Сама себе она наверняка кажется яростной воительницей, готовой до последнего отстаивать честь своего народа. Жаль, что я слишком хорошо ее знаю, чтобы не заметить это судорожное движение глаз из стороны в сторону.
Прости, «сестрица», но это сражение ты уже проиграла.
Толкаю ее в грудь и вхожу.
Глава сорок шестая
— Что ты себе позволяешь? – шипит Намара, очень неуклюже пытаясь мне помешать.
— Я видела тебя. У стены. А скоро людей, которым ты отправила послание, доставят в замок. Я сама допрошу их.
У нее вид испуганной свиньи.
— Потаскуха! – Брызжет слюной. – Подстилка насильника и убийцы! Давно ли ты встала на его сторону? Давно предала свой народ?
— Примерно в ту ночь, когда люди, которых я знаю с самого детства, изнасиловали меня и чуть не убили. Да ты их знаешь – вот, который помладше, на твоем столике. Замечательно смотрится.
Теперь понятно, зачем она разлила здесь столько душистой воды. От головы сына кузнеца отчетливо несет гнилым мясом.
Надо сказать Тьёрду спасибо.
Хотя бы эти кошмары больше не тревожат мои сны.
Жаль, что теперь у меня там новые «гости».
