Дэвин стоял возле обгоревших развалин церкви и думал о том, что ему никогда еще не было настолько хорошо. Он пытался вспомнить, когда прежде испытывал такое наслаждение жизнью, которое почти отрывает от земли, и не мог.
Вороний король обнял его. Дэвин чувствовал прохладные пальцы, которые легли на плечи и легонько сжали их. Вместе с прикосновением пришел запах болота: кисло-сладкий, дразнящий. Голову охватил прохладный золотой обруч короны. Этот венец обладал намного большим могуществом, чем тот, который у Дэвина отобрал отец. Земные владыки приходят и уходят, словно листья на ветру. Вороний король вечен, и его трон среди ледяных скал незыблем.
«Я использую в работе некротические поля. Такова моя природа, — пыталась объяснить та часть души, которая еще оставалась свободной. — Рядом с Хавтаваарой существует огромное скопление некротической энергии, которое в определенном смысле живое и разумное. И ему нужен носитель, сильный темный маг, который поможет выплеснуться и вместит в себя все, что накоплено. Так придет Вороний король, и все склонятся перед ним».
— Все правильно, — шепнули ему на ухо. — Впусти меня.
Джемма стояла чуть поодаль, рядом с рыдающими девушками, и Дэвин вдруг не узнал ее — вернее, не сразу понял, кто она такая и почему так смотрит на него. Потом в мозгу запульсировало: «Джемма. Жена». И он опомнился.
Церковь вспыхнула и сгорела за несколько мгновений. Люди почувствовали запах гари, выбежали на улицу с ведрами, но тушить уже было нечего. От церкви и священника, который вышел на ночную службу, остались лишь развалины. Дэвин бездумно сделал несколько шагов, наслаждаясь жизнью, этой колдовской белой ночью, запахом гари, и вдруг заметил черное воронье перо, прилипшее к обгорелому бревну.
Вороний король был здесь, но Дэвин и так это знал. Вороний король вышел из-под земли, из глубоких пещер под болотами. В ушах шумело, а в глазах плескалось золото: Дэвин смотрел на пепелище церкви, слушал вой поселян по убитым и понимал, что осталось совсем немного.
Вороний король получил пять дев и одну блудницу. Остались еще две и багровый всадник; всадника, кстати, можно отдать прямо сейчас. Дэвин обернулся в сторону Артура и Тернера, которые вместе с отцом безумного Аймо переворачивали обгорелые бревна, пытаясь достать тело погибшего священника, и сказал:
— Это янтарный огонь. Он действительно уничтожает за секунды.
Тьма отступила, позволив ему вздохнуть полной грудью. Жители поселка, столпившиеся поодаль, дружно осенили лица знаком круга в напрасной попытке отогнать нечистого. Армо, который топтался рядом с матерью, спросил:
— Что же это за дрянь такая, вашвысочество? Откуда она тут?
«Три запечатанные колбы янтарного огня есть у меня в лаборатории, — подумал Дэвин. — Но я их сюда не привозил. Или привозил?»
Сейчас он не мог вспомнить. На месте его ящичка с артефактами в памяти царила пустота.
— Порождение некротического поля, — ответил он. — Очень редкое. Но да, янтарный огонь уничтожает именно храмы и алтари, когда проявляется. Такова его природа.
Тело наполняло веселой брызжущей энергией, такой острой и яркой, что Дэвину хотелось танцевать. Темный маг на месте невероятного по глубине и мощи скопления некротической массы — это могло привести к взрыву, который уничтожил бы мир.
Дэвин тряхнул головой. Надо было сосредоточиться и вернуть себе ясность мысли. Он отошел от развалин, взял Джемму за руку и отвел в сторону — она пошла за ним, не сопротивляясь. Интересно, чувствует ли она Вороньего короля, который раскрыл над ними свои крылья?
— Я напишу отцу, — негромко сказал Дэвин. — Скажу, что ты нашла свою вторую половину и должна уехать отсюда вместе с Тернером.
Он прекрасно понимал, что Тернер откажется бросать расследование, и знал, как на него можно будет повлиять. Джемма посмотрела на Дэвина тем самым взглядом, которым смотрела в первые минуты после покупки в аукционном доме. В нем не было ничего, кроме ужаса, и этот ужас нарастал и креп, как та завеса тьмы, что поднималась над Хавтаваарой сквозь белую ночь.
— Но… — растерянно прошептала Джемма. — Но ты же сказал отцу…
Дэвин махнул рукой.
— Признаюсь, что солгал и что хотел насолить ему. Вернее, даже нет… никому я не буду писать, вы просто сядете в поезд. Завтра… то есть уже сегодня утром. Джемма, тебе лучше уехать отсюда как можно дальше.
Лицо Джеммы дрогнуло, словно она всеми силами старалась не разрыдаться. Слезы все-таки не удержались: вот пробежала одна, вот вторая. Дэвину казалось, что вся Хавтаваара слышит, как стучит его сердце.
Вороний король смотрел на Джемму его глазами и хотел присвоить. Сцепив зубы, Дэвин всем телом наваливался на ту дверь, которая не позволяла тьме проникнуть в его душу, но уже понимал, что все напрасно. Вороний король здесь, он вышел в мир, и Дэвин мог сделать лишь одно — спрятать от него Джемму как можно дальше, чтобы эта дрянь не дотянулась до нее и не запятнала прикосновением.
Он ведь не достанет ее на юге. Дэвину хотелось надеяться, что сила Вороньего короля ограничена болотистыми северными землями и Джемма будет в безопасности, как только Тернер увезет ее отсюда.
— Дэвин, — едва слышно прошептала Джемма, — ты меня прогоняешь?
Я пытаюсь тебя спасти, — так же тихо прошептал Дэвин, надеясь, что у него еще есть на это время. — Он уже рядом, и ты тоже это чувствуешь.
Джемма изменилась в лице. Сжала его руки. Артур и Тернер смогли-таки растащить бревна, и поселяне заголосили, увидев останки несчастного священника. Дэвин слышал их крики краем уха и думал, что это только начало. Тьма поглотит Хавтаваару, расползется по северу, нависнет над Срединными землями.
— Да, — кивнула Джемма. — Чувствую. Но, Дэвин… Как я могу тебя оставить?
Она смотрела с такой горечью и любовью, что у Дэвина сжалось сердце. Невидимый золотой обруч, который стискивал голову, растворился под этим взглядом. На мгновение Дэвин позволил себе наивно подумать, что все будет хорошо. Потом миг слабости миновал.
— Можешь, — ответил он. — Потому что от этого зависит твоя жизнь.
По щеке Джеммы пробежала слеза. Вторая, за ней третья. Дэвин вспомнил, как она плакала в аукционном доме, — воспоминание оказалось неожиданно светлым, но он чувствовал, что скоро этот свет угаснет.
— Вороний король поглотит меня, — негромко произнес Дэвин. — Я сопротивляюсь ему, но получается все хуже и хуже. Джемма, уезжай. Тернер отвезет тебя сначала в столицу, потом на Дальний Юг.
Джемма смотрела так, словно в эту минуту что-то рвалось в ее душе. Дэвину казалось, что он слышит тонкий звон лопающихся нитей, которые их соединяли. Сердцу сделалось больно и горячо.
«Она забудет, — сказал он себе. — Она поплачет и скоро обо всем забудет. Я стану лишь эпизодом в ее жизни перед тем, как она нашла свою вторую половину».
— А как же ты? — прошептала Джемма.
