– Красота, – похвалил Эш, кивнув на ее творение. У башни было уже целых три этажа.
Девушка пожала плечами.
– У меня большой опыт.
В городе и впрямь не было недостатка в спичках. Центр присылал их целыми ящиками, как будто спички могли спасти горожан от нехватки тепла, света и электричества.
Барменша завертела коробок в пальцах.
– Что пить будешь?
– Пинту пива, – сказал Эш.
Она поставила перед ним стакан, но, когда Эш потянулся за кошельком, махнула рукой:
– Подарок от заведения.
Эш удивленно вскинул брови.
– Серьезно?
Девушка перегнулась через барную стойку и прошептала, сложив ладони рупором:
– Я тебя узнала. Ты ведь Джонатан Эшер, так? Пилот, работавший у ученого, который путешествия во времени открыл.
Эш смущенно заерзал на стуле.
– Честно говоря, мне в этой части города редко перепадает бесплатная выпивка. Не слишком-то меня здесь любят.
– Я, знаешь ли, всегда стараюсь сохранять объективность, – проговорила девушка, а потом выразительно кивнула на молодежь в дальнем углу бара. Судя по крикам, там завязалась пьяная ссора. – Увы, не все тут доросли до такой позиции, – заметила она. – Как только они тебя узнают, то отмутузят по первое число. А перед дракой немного выпить не помешает.
Эш вскочил со стула.
– Тогда я, может…
Девушка закатила глаза.
– Да садись, не бойся. Шучу я. Они же вдрызг пьяные, им сейчас на тебя плевать с высокой колокольни.
Эш сомневался в правдивости этого замечания, но все же медленно опустился на барный стул, вдруг ощутив смутную тревогу.
– Да и потом, настали другие времена, – заметила девушка, вновь устремив взгляд на свою башню из коробков. Она засучила рукав, и Эш заметил на коже расплывчатую черную татуировку – цирковой шатер, а под ним надпись: «У всех есть право на прошлое!». – Теперь, когда Роман с Квинн начали путешествия в прошлое, все изменится к лучшему. Все так говорят. Сегодня утром на пристани я слышала разговоры о том, что во время следующей вылазки они планируют предотвратить урон, который нанесло нашему городу мегаземлетрясение! – Она вскинула бровь и спросила чуть ли не с вызовом: – Ты же не станешь спорить с тем, что это прекрасная затея?
Эш не знал, что ответить. Затея и впрямь была замечательная, вот только вряд ли ее удастся воплотить в жизнь.
– До мегаземлетрясения я жила в Западном Сиэтле, – едва слышно продолжила девушка. – У меня был большой дом! А осенью я должна была пойти учиться в колледж… – Она тряхнула головой и рассмеялась. – Хотя кто знает! Если Квинн с Романом и впрямь все исправят, может, я таки смогу начать учебу!
Эш поднял стакан.
– Надеюсь, у тебя и правда это получится.
Эш подумал, что, возможно, ему будет проще сосредоточиться на книгах в одиночестве. И он с удивлением обнаружил, что эта мысль оказалась здравой. Он погрузился в текст, и ритм цифр, отпечатанных на странице, тут же показался ему знакомым, точно слова старой песни, которую вроде бы и не учил никогда, но вдруг вспомнил. Погрузившись в чтение, он отчетливо представил, что вновь оказался в профессорской мастерской в АПТЗП в беззаботные дни до землетрясения.
Он очень любил эту мастерскую. Она совсем не похожа была на профессорский кабинет: здесь не было ни мебели, обитой кожей, ни тяжелых деревянных столов. Куда сильнее она напоминала студию художника. Посреди комнаты стоял массивный чертежный стол, окруженный мольбертами, на которые Профессор выставлял тетради – на их страницах пестрели расчеты, теоретические заметки и чертежи. Одну стену целиком занимали книжные полки, и рядом с ними стояла старинная стремянка, с помощью которой Профессор доставал книги с верхних.
Эш хорошо помнил запах этой комнаты – сигарет (хотя Профессор уверял, что не курит) и подгоревшего кофе, помнил, как они с Зорой и Романом лежали на ковриках, заботливо постеленных Наташей на цементный пол, чтобы хоть немного согреть мастерскую. Помнил тихий шелест страниц, ласковые лучи солнца, пробивавшиеся в окно, торопливые шаги Профессора, расхаживавшего по мастерской. Он часто читал им пространные, немного беспорядочные лекции о Стивене Хокинге и Николе Тесле – или о разных парадоксах, с которыми может столкнуться путешественник во времени. «И если поступки, которые мы совершаем, вернувшись в прошлое, действительно влияют на былые события, то эта теория получает куда более интересное развитие…» Помнится, Роман при этом частенько ловил взгляд Эша из противоположного угла комнаты и картинно закатывал глаза. Эш не мог сдержать смеха, но старательно маскировал его приступом кашля.
Эш очень надеялся, что что-то из этих лекций прочно засело в памяти и всплывет, если основательно погрузиться в чтение, но подробные расчеты, по которым он скользил взглядом, никаких конкретных воспоминаний не пробудили. Он стал перечитывать их, и каждый раз ум цеплялся за какие-нибудь детали, а в голове вспыхивали вопросы – например, «кажется, Профессор что-то говорил о том, что внутри анила энергия проявляется по-особому?» – но спустя мгновенье эти мысли улетучивались, точно дым.
Эш и сам не знал, сколько он просидел над книгой. В какой-то момент на страницы легли чьи-то ладони. Он поднял взгляд и увидел барменшу. В ее лице не было ни кровинки.
– Что случилось? – спросил Эш.
Она покачала головой.
– Вообще, я не собиралась ничего тебе говорить, чтобы не пугать понапрасну, – сказала она, понизив голос. – Но, кажется, лучше тебе сейчас уйти.
Эш окинул ее беспокойным взглядом.
– Что случилось?
– Роман взял с нас слово, что мы ему сообщим, если ты вдруг вернешься, – прошептала она, глядя куда-то вдаль, поверх Эша. – Так вот, он только что зашел в бар.
23
Дороти
«Мертвый кролик» не мог похвастаться приятной атмосферой. Тусклое освещение, черный цвет стен и барных стульев создавали впечатление какой-то гнилости, точно все здесь было построено из дерева, слишком долго пролежавшего в воде. Полы тут вечно были липкими, а в воздухе висел запах дыма – за что надо было «благодарить» редких богатеньких посетителей, которым хватало денег на сигареты, но недоставало совести выйти покурить на улицу.
Впрочем, ничто из этого не привлекло особого внимания Дороти. Она окинула зал внимательным взглядом, выискивая местечко, где можно поговорить с Романом без лишних ушей. Впрочем, это было непросто – она натянула свой капюшон почти на все лицо, и он закрывал ей обзор: ей было видно только кусок грязного пола да собственную обувь.
Из дальнего конца бара послышались оживленные возгласы, и Дороти приподняла край капюшона.
– Вот ведь повезло, – недовольно прошептала она, напрягшись всем телом. Элиза и другие Фигляры сидели за своим излюбленным столиком. Судя по их виду, пили они уже давно и прекращать пока не собирались.
