Лишь через неделю, после всех увеселительных прогулок, начался серьёзный разговор Павла Аркадьевича с Василием Константиновичем. Разговор о многом, о неустроенной Литве, где православные жители подвергаются вековому унижению и притеснению со стороны католиков. Острожскому Павел Аркадьевич осторожно намекал, что магаданцы и их союзники – шведы, весьма приветствовали бы смену власти в Речи Посполитой, с католической на православную. Беседа шла тяжело, трудно, слишком многого лишился Острожский при оккупации части своих владений шведами, союзниками магаданцев. Добрая половина земель воеводы отошла шведам после отступления самого Острожского вместе с королём в Гродно. Потому, естественно, к магаданцам Василий Константинович относился, мягко говоря, плохо. Однако особого выбора у воеводы не было, в своё время он успел повоевать и с русскими войсками, и с казаками, вернее, против тех и других. Потому налаживать отношения с Русью и Запорожской Сечью Острожскому было ещё сложнее; в отличие от магаданцев, восточные соседи не шли навстречу князю с дружескими предложениями.
Возможно, Василий Константинович отказался бы и от контактов с магаданцами, но обстоятельства поджимали. Он отлично знал и видел, как с каждым годом всё сильнее дискриминируется православное большинство в Литовском княжестве и Речи Посполитой. В отличие от прежней истории, когда Речь Посполитая победила в Ливонской войне и Стефан Баторий был занят управлением обширных территорий, строил замки и дворцы, сейчас земли бывшего княжества Литовского подверглись огромному давлению. Польский король всеми возможными способами выбивал доходы из городков и вёсок, оставшихся под его властью. Он отчаянно нуждался в средствах, тут было не до строительства дворцов и замков, с литвинов драли три шкуры. В своих владениях, вернее, в том огрызке, что остался от страны после заключения мирного договора, Стефан Баторий бесчинствовал. Метался по небольшому государству, выбивал деньги и рекрутов, засылал послов в соседние страны, вербовал запорожских казаков, в надежде найти достаточно союзников для возвращения потерянных коронных польских земель.
Его сторонники после потери своих владений который год становились всё беднее и беднее, что им определённо не нравилось. Кое-кто из православных дворян перешёл на сторону царя Ивана, получив неплохие поместья в Московии. Другие, в основном католики, отправились в Стокгольм, вымаливать у короля Юхана прощение и возвращение хотя бы части своих бывших владений в оккупированных шведами землях. Самые непримиримые сплотились вокруг короля Стефана в надежде на его воинские таланты, способные вернуть потерянные польские земли. Таланты, конечно, у Батория были, в прошлой истории он не только выиграл Ливонскую войну у Руси, но и захватил неплохие территории. Но тогда не было магаданцев, поломавших всю игру венценосного трансильванца. Турки, активно поддерживавшие Батория при избрании его королём Речи Посполитой, сейчас оказались заняты своими проблемами, организованными коварными магаданскими правителями.
Оставались, конечно, старые союзники Польши, вернее, её привычное наёмное войско – запорожские казаки, раньше воевавшие за польские деньги с кем угодно, хоть с Русью, хоть с татарами, хоть с турками. Но и запорожцы попали под влияние магаданских ружей, с подачи наместника Западного Магадана решили не лить кровь за чужие интересы, а завоевать себе новые земли, расширить владения Сечи и заработать на этом. Опять же многое для запорожцев значило православие магаданцев, их помощь оружием и отношение к казакам, как равным себе, а не слугам и быдлу, кем казаков привычно считали король и его шляхта. С востока владения Батория подпирала Русь, тоже православная, с которой совсем недавно закончилась многолетняя война, принесшая Речи Посполитой полное поражение. Искать там союзников король Стефан не стал бы под угрозой смерти.
Был, правда, ещё один сосед – Священная римская империя германской нации, братья по вере, католики. Но и тут успели всё испортить проклятые магаданцы, подкупив почти всю правящую элиту империи, включая императора Рудольфа Второго, да не деньгами, а проклятым оружием. Дали венграм, сербам, немцам, болгарам и прочим подданным Вены свои ружья, а вместе с ними надежду на победу над Турцией. И надо сказать, не обманули магаданцы имперцев, за четыре месяца возобновления боевых действий турки несли одно поражение за другим, постепенно оставляя захваченные земли Габсбургов. Впервые за долгие десятилетия империя возвращала себе захваченные турками территории, в таких обстоятельствах заводить речь о военной помощи против магаданцев (читай – благодетелей) в Вене было бесполезно. Пока Габсбурги нуждались в магаданских ружьях и патронах, они не рисковали портить отношения с Королевцем.
Третий год Стефан Баторий сидел в Гродно, рассылая грамоты и послов во все стороны, в поисках союзников или денег. Франция год назад обещала помощь, деньгами и наёмниками, увы, нынче король Генрих Третий сам вынужден сражаться, не до помощи дальним соседям, впору самому ружья у магаданцев покупать. Испанцы, всегда охотно помогавшие католикам, нынче не желали портить отношения с Королевцем, закупали там ружья в обмен на пленных гёзов, восхищаясь такой выгодной сделкой. Лишь папа римский, да иезуиты обещали помощь, но, как обычно, тянули время, выгадывая будущие преференции. На них одних и оставалась надежда у Батория, коротавшего время в охоте и строевых смотрах своей куцей армии.
Немногочисленные придворные короля Речи Посполитой, вынужденные прозябать в болотах Припяти и Немана, вместо того, чтобы блистать на балах в Кракове и Львове, начали задумываться. Конечно же, ничего иного, кроме замены плохого короля хорошим, придумать паны и шляхтичи не смогли. И в рядах польско-литовского дворянства начал крепнуть заговор. Пока неопределённый, без ярких лидеров и политической программы, но дело шло к выбору нового короля. Именно потому и пригласили магаданцы Острожского в Королевец, именно об этом и шёл задушевный разговор в замке наместника.
– Василий Константинович, – уговаривал своего гостя Петро, зауважавший литовского боярина после изучения его краткой биографии в изложении Павла Аркадьевича, – у нас много расхождений, но в самом главном – мы союзники. Да, природные союзники, ибо магаданцы и литвины православные, говорим на русском языке, по сути мы все – природные русские люди. Так чего мы ждём? Католики и протестанты всех стран давно объединились и помогают друг другу, лишь мы, православные, молчим и сносим оскорбления от прочих христиан. Подумайте, насколько можно облегчить положение православных людей в Литве, если место Стефана Батория займёт православный король?
– Я не считаю себя вправе, – бравировал своей честностью и неподкупностью Острожский, – не считаю себя вправе претендовать на трон. В Речи Посполитой есть более именитые и достойные люди, нежели князья Острожские.
– Мы не будем спорить по таким вопросам, – вступил в беседу Павел Аркадьевич, стараясь разговаривать тактично, без прямоты, свойственной Петру, – решать вопрос о короле должны подданные Речи Посполитой, а не магаданцы. Но, со своей стороны, готовы помочь избранию православного короля Речи Посполитой всеми возможными способами.
– Да, не только деньгами, – Пётр конкретизировал предложение, – хотя и денег для святого дела не жаль. Кроме денег, мы можем предложить самую эффективную военную помощь в Европе, оружием и советниками. Но для этого надо перестать ходить вокруг да около и начать конкретный разговор.
