– К пушкам придётся выделить десяток инструкторов, Елена Александровна, – поспешил дополнить Павел Аркадьевич. – Повозки под оружие уже прибыли.
– Да, вчера доставили всё необходимое для перевозки, – подтвердил Острожский, оглаживая бороду. – Цены на оружие мне известны, средств на покупку вполне достаточно, тем же обозом давеча доставили. Так что спасибо, боярыня, за угощение, жду твоего распоряжения.
– Очень хорошо, Василий Константинович, что вы приняли верное решение. – Елена встала и подошла к своему столу. Взяв трубку телефона, вызвала к себе казначея и начальника складов, с командиром гарнизона. Благо рабочий день был в разгаре и ждать пришлось недолго, вскоре все трое вошли в кабинет. – Здравствуйте, господа. Вы поступаете в распоряжение Павла Аркадьевича. Необходимо выдать нашим гостям по льготной цене три тысячи ружей, триста тысяч патронов к ним, двадцать полевых орудий с боезапасом. Вы, Игнат Фомич, командируете с орудиями десять инструкторов на полгода. Оплата сегодня при отгрузке. Всё понятно?
– Так точно! – хором гаркнули мужчины.
– Да, – грустно смотрела Елена в окно на июньскую улицу 1583 года, где летний дождь выбивал пузыри на немногочисленных лужах. – Как всё тогда было легко и понятно, девять месяцев назад. Радость от высадки в Америке, гордость от успешной внешней политики. Ещё бы! Вся Европа воевала ружьями из Королевца и побеждала, благодаря этим ружьям. Гавань столицы кишела торговыми кораблями, иностранные купцы активно закупали консервы, стальной инструмент, готовую одежду и обувь, стекло и посуду. Студенты из всех европейских стран прибывали в знаменитый университет, послы всё новых государств вручали верительные грамоты госпоже наместнице. Западный Магадан богател, международный авторитет рос, как на дрожжах.
Чёрт возьми, Коля-Коля-Николай, – не сдержала слёзы Елена, – на кого ты меня бросил, бабник этакий! Паразит, уехал в свою проклятую Англию, а мы тут без вас погибаем!
Год назад, после захвата Англии и образования Новороссии, Елена Александровна с Павлом Аркадьевичем поверили в лучшее будущее. Солдафоны наконец дали наместнице всю полноту власти, возможность провести экономические и учебные реформы, не тратясь на содержание неоправданно большой армии. По результатам начатых реформ Западный Магадан через пять лет выходил на принципиально новый уровень жизни. К тому времени страна будет опоясана железными дорогами, университет станет кузницей высококвалифицированных инженеров и учёных, педагогов и медиков. Бедность, если не исчезнет, то станет редким явлением в Западном Магадане. Города превратятся в эталоны для любой страны мира по чистоте, уюту, грамотной планировке, наличию всех коммуникаций.
За пять лет Елена Александровна планировала привязать совместными экономическими проектами к Западному Магадану не только Швецию, де-факто давно работавшую в едином экономическом пространстве с магаданцами. За счёт отсутствия таможенных барьеров шведские промышленники и торговцы заметно поднялись на магаданских заказах, а торговля зерном и мясом из бывших польских земель на две трети шла в Западный Магадан. Так что наглядный пример выгодного сотрудничества с магаданцами был перед глазами у всех европейцев. И госпожа наместница вполне логично полагала, что по шведскому опыту поступят ближайшие соседи, как минимум. У неё даже были вчерне готовы совместные проекты по добыче руды в немецких и чешских рудниках, по переработке древесины в княжестве Литовском, другие выгодные всем предложения.
Зачем воевать с магаданцами, заключившими мирные договоры со всеми европейскими странами, даже с Турцией, если мир с Королевцем так выгоден? Чистова искренне верила, что через пять лет Западный Магадан станет образцом для средневековой Европы. Дворяне и правители всех стран будут восхищаться Королевцем, средоточием прекрасной архитектуры, музыки, науки, культуры. Промышленники всей Европы выстроятся в очередь, заключая договоры с передовыми магаданскими заводами. Страна станет образцом будущего для средневековья, мечтой всех европейцев. Увы, на дворе шёл шестнадцатый век, и многие правители считали, что проще захватить богатую страну, нежели честно с ней сотрудничать. Впрочем, и в двадцать первом веке америкосы с англичанами так же считают, поэтому предки немногим отличались в этом вопросе от потомков. Да, успехи армии Петра на острове всех удивили, особенно отсутствие больших сражений и потерь среди магаданцев. Но европейцы считать умели, и то, что в Западном Магадане остались всего четыре полка, ни для кого не составляло секрета. Да, пусть полки на порядок превосходят в вооружении прочие армии, но сила солому ломит.
Тем более что на границе Священной римской империи и Оттоманской империи зимой 1582–1583 годов положение радикально изменилось. Султан Мурад за лето 1582 года перебросил часть войск с востока на запад из армии, захватившей Армению и Азербайджан, провел дополнительный набор рекрутов, сосредоточил на турецко-немецкой границе свыше ста тысяч воинов, в большинстве своём ветеранов, прошедших грузинскую и армянскую кампании. Подданные же императора Рудольфа Второго, почти год теснившие турок вдоль всей границы, поддались «шапкозакидательским настроениям», хотя опыт применения ружей наработали достаточный для противостояния превосходящим силам противника. Уверившись на опыте в превосходстве ружей над мушкетами и луками, которыми вооружались турки, полководцы Габсбургов дали турецкой армии генеральное сражение под венгерским городком Дьёром.
Пятого февраля 1583 года, именно вблизи этого городка прошла одна из кровопролитных битв шестнадцатого века, сравнимая лишь с недавней битвой при Молодях. Объединённая немецко-сербская армия, усиленная нанятыми пятью шведскими полками с артиллерией, шестью тысячами наёмной казачьей конницы, насчитывала до сорока тысяч бойцов. Вполне достаточно, чтобы разбить, пусть и стотысячную армию султана, но уступавшую в вооружении, опыте боёв против ружей и дальнобойной артиллерии магаданского производства, которую взяли с собой шведы. Однако турецкие ветераны, прошедшие весь Кавказ, покорившие Грузию, Армению, Азербайджан, не собирались бежать после первых потерь. Покорители Востока не сомневались в своём превосходстве над трусливыми гяурами, более века отступавшими перед войсками султанов.
Сказалась и обыкновенная лень немецких военачальников, самоуверенно отказавшихся от возведения земляных укреплений на поле боя. Только шведские ветераны привычно выкопали траншеи, соорудили земляные укрепления для пушек. Эти укрепления и стали единственным спасением остатков немецкой армии, после ожесточённой турецкой атаки. Да, атакующие турецкие полки несли огромные потери от артиллерийского и ружейного огня, сотнями выкашивавшего передовые отряды. Но закалённые восточным походом ветераны не паниковали, продолжали атаковать, применяя для прорыва огневой завесы конницу. И турецкие полководцы добились своего, спустя полтора часа после начала сражения они смогли навязать армии противника рукопашную схватку. В ней огнестрельное оружие не играло своей роли, а безусловное численное превосходство турок вело армию султана к неминуемой победе над гяурами.
В предчувствии поражения христианской армии даже солнце скрылось с небосвода, поле боя, окутанное пороховым дымом, к полудню оказалось в сумраке. Турецкие полководцы, связав противника рукопашной схваткой, непрерывно атаковали, вводили в сражение новые свежие силы, не сомневаясь в грядущей победе. Однако к шведским укреплениям турки прорваться так и не смогли, несмотря на многочисленные непрерывные атаки. Запорожцы, сами недавно разгромившие буджакских татар с помощью укреплённых рогатками отрядов, быстро примкнули к шведам. Многие казаки спешились, поддерживая шведов ружейным огнём, другие в конном строю отбивали налёты лёгкой турецкой конницы. Выжившие в мясорубке рукопашной схватки с турками отряды сербов, немцев и венгров пробивались к шведским укреплениям. В них увидели своё спасение все воины, не бежавшие с поля боя вместе с главнокомандующим.
