– Медвединск? Медвежьегорск? Медвежье? Медведино? – со всех сторон посыпались предложения, со смехом и присказками.
– Ладно, разберёмся, – улыбнулся Петро. – Бером медведя и славяне называют, между прочим, можно Берск или как иначе придумать. Решим на досуге. А мысль Валентин правильную подбросил, хоть это не Новороссия, а выморочные земли надо переименовывать. Кто возьмётся, парни? Только без всяких Голодуповок и Больших Тараканов. Иначе восстаний на ровном месте не оберёмся.
– Как идёт строительство? По-моему, к сроку мы не успеваем, или я ошибаюсь? – Макс фон Шмелинг мрачно рассматривал недостроенное здание обогатительной фабрики. По доскам лесов поверх второго этажа неторопливо разгуливали строители, даже не пытаясь изобразить бурную деятельность. Быстрым шагом барон обошёл строительную площадку в сопровождении растерянного главного инженера будущего производства. Молодой парень, едва закончивший университет, возможно, был неплохим инженером и знал своё дело хорошо. Но справиться со строителями он не мог в силу отсутствия опыта, да и по молодости лет, в общем-то. Макс, за последние годы хозяйствования в баронстве, поднаторел в общении с крестьянами и строителям, как, собственно, с любыми другими работягами.
– Кто старший у строителей? Ты? – барон подозвал к себе шустрого мужичка, ловко сорвавшего шапку и склонившегося в глубоком поклоне. Макс отметил, что магаданскому инженеру строители не кланялись, очевидно, чувствуя его неуверенность в общении с людьми. Ну, кончилась вольница строителей, пусть займутся работой, бездельники. Фон Шмелинг строго уставился в лицо старшему строителю и принялся неторопливо, с истинно немецкой размеренностью, разъяснять свои требования, на немецком языке, понятно, строители тоже были немцами.
– Вы, бездельники, видимо не поняли, на кого работаете? Так я объясняю один раз, повторять будут вам матросы, когда повезут всех вас, вместе с семьями, далеко на север, в Мурманск. А туда вы, лодыри, непременно попадёте, если не выполните мой приказ. Так вот, вы сейчас работаете не на покойного вашего барона, упокой господи его душу, и даже не на этого молодого человека. Вы работаете на самую сильную и богатую страну в мире, на Новороссию! Я представляю Новороссию здесь, в вашем зачуханном баронстве! И не потерплю издевательства над интересами страны! – Барон опустил взгляд и осмотрел остальных строителей, стоявших с шапками в руках вокруг своего руководителя. Затем продолжил, совершенно тихим ровным голосом, напугавшим строителей сильнее предыдущего крика: – К завтрашнему вечеру с первого барака крышу снять, стены поднять на полтора метра выше и заново уложить крышу. Украденные три листа кровельного железа вернуть, утром проверю. На управе крыльцо переделать, внутренние перегородки заменить, как указано на чертежах. Всё сделать к завтрашнему вечеру, иначе батогов не минуете. Напоминаю, если не закончим строительство в срок по вашей вине, всей артелью отправитесь на север, в Мурманске тоже нужно строить заводы.
– Не успеют же, барон, – удивлённо смотрел на своего руководителя инженер Гюнтер Вельке, до этого занимавшийся строительством обогатительной фабрики и расширением рудника практически в одиночку. В силу своего мягкого характера и простодушной молодости Вельке не мог допустить, что его будут обманывать те самые люди, которым он платит деньги. Этим и воспользовались нанятые в окрестных деревнях выморочного баронства крестьяне, под любыми предлогами отлынивавшие от строительства для обработки своего хозяйства. В результате пуск первой очереди фабрики рисковал затянуться на пару-другую месяцев.
И титано-никелевый концентрат, так необходимый заводам Новороссии, поступит туда с опозданием.
– Успеют, Гюнтер, успеют. – Макс фон Шмелинг поймал себя на том, что чувствует себя умудрённым опытом старцем рядом с этим восторженным инженером. – Для того меня и направил сюда Сергей Корнеев, чтобы строители всё успели, уж я постараюсь!
Барон отправился в шахту, где утром взорвали часть рудных пород, расширяя выработку. Сейчас на месте взрыва работали нанятые в окрестных сёлах и городках рабочие, разбиравшие завалы. Издалека маленькие человечки с лопатами и тачками, крутившиеся вдали, казались игрушечными. Быстрым шагом направляясь к этим рабочим, фон Шмелинг подумал, насколько неисповедимы пути Господни. Кто бы ему сказал год назад, что он, дворянин Священной римской империи германской нации, будет служить не за страх, а за совесть наместнику Новороссии! Да Макс бы первый вызвал любого на дуэль за подобное предположение, оскорбляющее дворянина в восьми поколениях благородных предков!
А всё магаданские и русские офицеры, с которыми приходилось общаться в Королевце, пока барон лежал в больнице! Позже, когда его перевели на поселение вместе с остальными пленными офицерами, скучавшими от безделья, уже сам барон вызвался посещать магаданское училище, вместе со многими молодыми офицерами. Всё лучше, нежели коротать время за картами или домино да слушать нудные рассказы стариков об их подвигах. В училище, куда определили группу пленных дворян, давали совершенно непонятные знания. Нет, учили там и русскому языку, русской письменности, что было для барона и многих других вполне привычно, они и без того знали два-три языка. Но, вместе с тем, магаданцы совершенно бесплатно обучали пленных врагов арифметике, геометрии, астрономии, географии, естествознанию.
Мало того, что всё было безумно интересно, хотя в некотором роде и противоречило европейской науке. Самым успевающим ученикам-офицерам магаданцы предложили прослушать курс экономики, перевернувший мировоззрение большинства молодых офицеров радикально. Преподаватели не стеснялись выслушивать возражения своих учеников, после чего совершенно спокойно и наглядно демонстрировали свою правоту, сопровождая выкладки арифметическими расчётами. С цифрами не поспоришь! Через несколько месяцев занятий, те же преподаватели сами «пошли в атаку» на своих учеников. Да так, что просто обезоружили германских офицеров своими выводами, с которыми тем пришлось согласиться. Насколько логичными они оказались, настолько неожиданными стали для самих пленных дворян.
Дворяне, особенно германские, всегда отличались самоуверенностью, эта черта характера воспитывалась с малых лет у всех наследников, безусловно. Кроме того, многие из провинциальных баронов и просто дворян с молодости получали огромный опыт руководящей работы. Не только глядя со стороны на отца и мать, но и на личном опыте молодые дворяне учились общению с подчинёнными, с равными по статусу, ровесниками и более старшими людьми. Многие, если не все, помогали своим отцам и старшим братьям в ведении хозяйства, германские бароны и графы не считали зазорным лично контролировать рабочих и крестьян, проверять их работу по ремонту замков и поместий, уход за скотиной или рубку леса в своих угодьях. Не настали ещё времена, когда дворянские дети с детства учились в пансионатах. Дворянство шестнадцатого века воспитывало детей дома, обучая там их всему, что пригодится в жизни, от фехтования до строительства замков.
На эту особенность полученных навыков небогатых германских дворян и обратили внимание магаданцы и русы, испытывавшие жуткий дефицит управленцев. Потому и раззадорили преподаватели училища для пленных офицеров своих лучших учеников, но смогли аргументированно доказать своё мнение. А именно тот факт, что дворяне являются не только лучшими офицерами, но и лучшими командирами, руководителями. И ни в коей мере не запятнают свою честь работой «на гражданке», пусть не офицером, но всё равно, командиром и руководителем. Шаг за шагом, контрразведчики из Новороссии смогли переубедить своих пленников, предложив послужить, за очень хорошую оплату, командирами производства. Пусть не на войне, но командирами же! Тем более что сами дворяне «не запятнают своих рук торговлей», а честь дворянская не позволит им служить плохо. В результате, из тысячи пленных дворян-офицеров Западный Магадан и Новороссия получили шесть сотен управленцев. Возможно, не таких опытных, как хотелось бы, но упорных и честных служак. Что-что, а нечистых на руку людей ученики Николай Кожина и Анатолия Ветрова выявлять умели.
