То, что Сергей сейчас взялся за забытое увлечение и нарисовал портрет девочки, сказало Семену о многом. И, перво-наперво, о том, что он её не позабыл. Внутри Дореченцева недовольно поднял морду зверь и с яростью посмотрел на товарища.
Порвет… Опрокинет на лопатки и вырвет кадык… И будет наслаждаться его запахом крови…
Чтобы прогнать дурные видения, Семен обратился к портрету. И невольно вздрогнул, увидев работу Серого.
С бумаги на него смотрела миловидная девушка лет шестнадцати-семнадцати. Вроде бы, ребенок. И всё же, было в ней нечто такое, отчего его зверь, только что жаждавший крови того, кому доверял свою спину, едва не замурлыкал от восторга. Он и Семен жадно впитывали в себя миловидные черты девушки.
Ничего особенного — большие глаза. Прямой нос. Чувственные губы.
Видели и покрасивее. Познойнее.
Волнистые волосы свободно падали на обнаженные плечи. Мать вашу, обнаженные!
Семен мог поклясться, что у него член слегла приподнялся. Он что, возбудился на портрет? На худые плечи? На слегка покусанные губы?
Черт побери, Дореченцев, ты алкоголя перебрал?! Да нет, выпил пару стаканов водки. Разум не помутился.
Именно в самолете у Семена впервые мелькнула мысль о том, что происходящее выбивается из привычного мировосприятия.
— Слушай, Сёма, тут такое дело, — слова Серого заставили его оторваться от изучения рисунка.
Он молча на него посмотрел.
— Не могу я выкинуть её из головы. Чувствую вину. Не надо было мне тогда её брать. Надо было устоять, отвезти к родным. И это… Я тут подумал… Вернее, решил… Ну, если судьба сложится так, и я не смогу её найти, сделай это за меня?
И вот, несколько недель спустя, сидя в кабинете Армана Лакина и слушая его страстные речи о сестре, Семен, рассматривая фотографию Кристины, думал о том, что Серый, как в воду глядел.
Он её нашел за него.
Что дальше?
Глава 15
После сна, напомнившего Кристине о прошлом, она чувствовала себя потерянной. Странное ощущение. Но так было всегда, стоило вспомнить о той роковой ночи в придорожной гостинице, наложившей заметный отпечаток на её жизнь на долгие годы.
Кристина оказалась впечатлительной девушкой. После того, как Арман и отец обнаружили её в номере, и последний не стал закатывать скандал, они уехали. Всю дорогу домой молчали. Арман сидел рядом и брезгливо морщился, отчего хотелось его ударить. Ещё сильнее хотелось ударить себя.
— Человек, да, Кристи? — отец с осуждением посмотрел на неё.
Девушка всхлипнула и промолчала.
Мама не была столь щепетильной. После бессонной ночи, проведенной в слезах и беспокойстве за судьбу дочери (мало ли, что могло случиться с непутевой, например, она рисковала попасть в лапы каких-нибудь отморозков, после чего вся жизнь её была бы испорчена!), она высказалась очень резко. Ругала Кристину долго, не замечая, как девочка всё сильнее замыкается в себе. Ситуацию спасла бабушка, за что Кристина ей до сих пор благодарна. Она увела внучку к себе в комнату, набрала теплю ванную, заварила травяного чая.
— Расскажешь?
Кристина покачала головой.
— Хорошо, как-нибудь потом.
Бабушка Кристины всегда отличалась дипломатичностью.
И всё же взрослые упустили важный момент. Кристина на следующий день попросила пилюли, подавляющие требования организма о спаривании. Родители, не подумав о последствиях, пилюли дали. Бабушка высказывалась «против». К её мнению не прислушались.
Кристина, повзрослев и пережив десятки течек, постоянно возвращалась к событиям тех дней. Можно ли было в её случае отреагировать иначе? Что было бы, если бы она не поддалась юношескому максимализму?
Того молодого человека, что подобрал её у дороги, она ни в чем не винила. Даже сказала бы, наверное, «спасибо». Сейчас, спустя годы.
Но…
В шестнадцать лет в её голове что-то сдвинулось, сбилось. То ли сказался бесконечно долгий бег по дороге, то ли неведомый страх, что снова и снова гнал её вперед. То ли нестерпимое жжение и боль между ног, что никак не хотели успокаиваться, а только возрастали, стягиваясь в тугой узел.
Она отдалась тому мужчине со шрамом без зазрения совести. Луна-праматерь, да она даже имени его не знала!
Оказавшись в номере, он, преодолев её смущение и сопротивление, затащил под душ, где она, не выдержав, расплакалась. Кристина горько улыбнулась, вспомнив его испуганное лицо, когда он услышал её истерический плач. Как он от неё не сбежал и не вызвал врачей, оставалось вопросом. Вела она себя неадекватно. Это стоит признать.
Уже потом Кристина придет к выводу, что парень со шрамом знал, кто она. Что она — перевертыш. И что у неё течка. Он вел себя соответствующим образом. Не задавал лишних вопросов. Не спрашивал, что она, голая, делала на трассе. И когда увидел, как она сжимает ноги в отчаянном стремлении подавить жжение и непонятную потребность, понимающе спросил:
— Сильно болит?
Она, не думая, кивнула.
Он подошел к ней, встал напротив и негромко сказал:
— Могу помочь.
В ту минуту он ей показался наилучшим вариантом. Срываться снова в ночь — опасно и глупо. Как веревочки не виться — конец один.
Парень со шрамом был аккуратным. Двигался осторожно. Он утолил её потребность в сексе.
А наутро бросил.
По-мужски, не правда ли?
Кристина думала, что и этот факт сыграл не последнюю роль в её дальнейшем восприятии мужчин. Где-то в голове надежно засела мысль, что им доверять нельзя. Что, получив желаемое, они исчезнут. Она каждый день видела, как парни встречаются с девушками, как между ними происходят сексуальные отношения, а потом они разбегаются, заменяя партнеров. Взять того же Армана. К девушкам он относился очень легко. Сегодня одна, завтра другая. Постоянный калейдоскоп. Вот Кристина и не желала попасть к кому-то в такой же «калейдоскоп». Стать девушкой «без лица». Без имени. Как для неё стал парень со шрамом.
Хотелось чувств. Сильных. Чтобы голова кружилась, чтобы сердце заходилось от восторга при виде того, кого она выбрала. И чтобы избранником не двигала голая физиология. Кристина понимала, насколько наивны её мечты. В двадцать три года пора кардинально менять взгляд на отношения мужчины и женщины. Понимала и ничего не могла с собой поделать. Она видела, что нравится мужчинам. И опять же! Нравится её тело. Многие бросали сальные взгляды, делали недвусмысленные предложения. От подобных знакомств она бежала. Сначала к бабушке в Подмосковье, где часами рисовала. Потом — просто стала игнорировать, думая, что фригидна.
И тут с ней случился Дореченцев, по-другому и не скажешь. Именно случился.
Ворвался в её жизнь. Перевернул всё с ног на голову. Какие-то обвинения, недвусмысленные намёки, злобный взгляд, точно она ему что-то была должна или не оправдала каких-то надежд. И кошка! Её кошка реагировала на него иначе, не как на других мужчин. Этот факт смущал и раздражал Кристину. Ей бы разобраться с собственным восприятием, но кошка всё больше запутывает. Никакой логики. Кристине хотелось откровенно с ним поговорить, спросить, почему он с ней поступает столь жестоко. Не цивилизованно. Выкупил. Требует тело, при этом не берет, подсовывает чертову пилюлю, вместо того, чтобы самому удовлетворить её. Полный абсурд.
