− Мне о них рассказывали, − вспомнил Шан. − Упыри, вообще, любят истории про неудачи колдунов. Вероника была предана своим окружением, так как не желала допускать до тайных знаний чужаков. Остальные надеялись основать школу, где могли бы набирать себе учеников, но она издала закон, запрещающий это делать. И поэтому Веронику объявили безумной и свергли.
− Ску-у-ука, − пропела Нина. − Пошли лучше на скелет левиафана в соседнем зале посмотрим. Его по утрам оживляют.
Алексей промолчал. Бывшая глава ковена напомнила ему больную птицу, худую и полинявшую. На картине она единственная казалась напуганной. Словно уже тогда Вероника догадывалась о том, что собираются сделать ее соратницы.
Они перешли к следующему экспонату, которым оказалась… картина Малевича «Черный квадрат».
− Послушайте, − тихо возмутился Алексей, − этого просто не может быть. Она уже есть в моем мире.
− У вас копия, а это оригинал, − так же тихо ответил Шан.
− Шедевр примитивного людского искусства. Есть легенда, по которой Казимиру Малевичу во сне явилась сама Нея, и, проснувшись, он целый месяц смешивал краски, пытаясь передать на холсте цвет ее прекрасных глаз, − экскурсовод сделал эффектную паузу. − Хватило ли для этого его умения и палитры, судить вам.
Алексей слышал совершенно иную историю, но спорить не стал. Тем более, что они уже шли к механическим птицам, сидящим под ту сторону огромного купола. Павлин распускал хвост, совы и колибри летали вверх-вниз, красуясь перед посетителями. Нина застряла перед ними минут на десять и все никак не хотела уходить.
***
За время, проведенное в музее Ракушечников, они успели посмотреть лишь сотую часть всех экспонатов, но и этого Алексею хватило, чтобы восполнить многие пробелы и как следует насладиться культурой Чудьмирья.
Разнообразные зачарованные предметы и прекрасные произведения искусства хоть и ненадолго, но прогнали мрачные мысли. Алексей старался не думать о своей судьбе. Так же как и о странных совпадениях, вроде исчезновения Милована Ферзя, когда он этого страстно захотел.
Пока он заворожено любовался шкатулкой 16-го века, на крышке которой танцевали гоблин и фейри, его друзья куда-то пропали. Должно быть, просто ушли вперед, но и эта разминка здорово встревожила Алексея. Он встал на цыпочки, выискивая в толпе блестящий затылок Шана.
Однако в зале народного рукоделия их не было.
Он заволновался чуть сильнее. В голову сразу же полезли неприятные сцены погони и похищения революционерами. Алексей усилием воли подавил надвигающуюся панику. Такое бывает, друзья иногда теряются в давке.
Протиснувшись между двумя дородными господами в подобиях ночных рубашек, он пересек картинную галерею и направился к скелету подводного чудовища, трагично взмахивавшего на постаменте сотней своих плавников. Именно его хотела увидеть Нина.
Краем глаза он вроде бы увидел оборотницу, проходящую через полуоткрытую дверь в конце коридора. Не мешкая, Алексей направился туда.
− Нина, стой, − крикнул он, надеясь, что его услышат.
Добравшись до нужной двери, Алексей остановился. Перед ним возвышались настоящие резные ворота, украшенные ликами кричащих существ. Пребывая в нерешительности, Алексей немного потоптался на месте, прежде чем повернуть бронзовую ручку в виде когтистой лапы.
Внутри царил непривычный для музея полумрак и пустота. Окон не было, свет дарили крохотные пульсары на потолке. На возвышении огороженные толстым канатом стояли друг напротив друга два массивных черных зеркала в потемневших рамах. Скромная табличка возле них гласила: «Зеркала Мистерия ван Винкля или же зеркала еще не упущенных возможностей. Дот. ап 1588 общ.э.»
Нины здесь не было, как, впрочем, и других живых существ. Алексей хотел вернуться назад, но дверь оказалась заперта. Он толкнул ее плечом, − безуспешно. Все равно, что пытаться сдвинуть скалу.
− Эй, выпустите, − крикнул он в замочную скважину. Ответом ему было шипение, раздавшееся за спиной. Алексей обернулся.
Никого.
Он снова попробовал открыть дверь, и от сильного толчка правую часть туловища свело болью.
− Да что же это? − Алексей начинал злиться. Отступив вглубь зала, он быстро прошелся вдоль бархатного ограждения.
С какой бы стороны он не подходил, рассмотреть, что отражали загадочные зеркала, не получалось. Алексей видел лишь глянцевую тьму и рябь зеркальной глади. И чем больше он присматривался к артефакту, тем сильнее в голове звучало приятное мелодичное шипение, точно рядом шумел океан.
Алексею страстно захотелось посмотреться в зеркала. Отразиться на их поверхности. Это желание было внезапным, но вместе с тем очень понятным и естественным. Верно, это могло бы многое поменять. Он должен… точно должен…
Внутри все ликовало, когда он лез через канат.
− Сударь многоуважаемый, эй! − возмущенный окрик пробился к нему, словно сквозь толстый слой ваты.
Дверь была отворена. Работница музея, крепкая дама с резиновой дубинкой в руках нехорошо смотрела на него, уже перекинувшего ногу на ту сторону, да так и застывшего в нелепой позе, балансируя на одном носке.
− Что вы здесь делаете?
− Я… это… ну это… − выдавил Алексей, сам пытаясь это понять.
− Вы не видели предупредительную записку? Ну замечательно, она куда-то пропала!.. Сюда нельзя заходить, юноша, здесь идет реставрация. Не говорю уже о крайней степени опасности. Вы знаете, что это за зеркала?
− Эм-мнм.
− Они показывают нелицеприятную правду будущего, могут даже свести с ума, − что и случалось не раз. Слезайте! Мы сейчас же идем искать вашу группу, − проворчала она, неодобрительно поглядывая на умолкнувший артефакт. Молчание его казалось еще более зловещим. Как у паука, упустившего жирную муху. −Сколько раз говорила начальству, нельзя эту гадость рядом с детками хранить. Так нет же! Мировая ценность, гордость Империи!
Возмущенно бормоча себе под нос, смотрительница схватила Алексея за локоть, стаскивая его с ограждения. Потащила через зал на выход. Он не сопротивлялся. Лишь почувствовал, как невидимая нить зова рвется в глубинах его рассудка.
А затем увидел деревянный молоток, стучащий по столу, услышал плачь. Образ был стремительным, ярким, точно вспышка молнии. Запоздало к Алексею пришло понимание. Зеркала хотели ему что-то показать, что-то очень опасное. То, отчего он мог даже умереть, не в силах принять это знание.
Выйдя наружу, смотрительница огляделась:
− Видите кого-нибудь знакомого?
− Вот ты где! − Нина налетела на них, как маленькое торнадо. − Симеон, я тебя везде обыскалась. Идем скорее, наши уже уходят.
