− Похоже, меня будут судить. Уверен, все пройдет просто замечательно, − сказал Алексей, лучезарно улыбаясь.
− Че это с тобой?
Нина принюхалась и немного осоловела.
− Какой ядреный запах… Что значит газ? Ему же нельзя, он человек, − рассержено прошептала она в карман своей выцветшей куртки. Алексей догадался, что там сидит Пипирин.
Пока эти двое спорили, он продолжил изучать место заседания. Вход стерегли ряды недвижимых золотых фигур, чем-то напоминавших манекенов без лица. Перед скамьями расходилась полукругом деревянная трибуна. В самом ее центре располагалась скульптура женщины. Точнее некоего существа, похожего на женщину.
У нее были завязаны глаза, полные губы капризно изгибались, а за спиной торчали остатки крыльев. Статуя держала руки перед грудью в смиренном жесте, почти соприкасаясь ладонями. По бокам от нее сидели уже живые судьи.
Среди них Алексей различил упыря с длинными желтыми волосами и алой усмешкой, несколько богато одетых магов, чьи имена были написаны на табличках: «Лесандр Сутин», «Матильда Гавринская», «Джаиза Шалимова», странного человечка с невыразительным лицом, сидящего за печатной машинкой, алконоста и с десяток персон, скрывавших свою личность в неправдоподобно плотной тени.
Увидев, что Алексей смотрит на него, Лесандр Сутин, − крепкий мужчина с забавной двухцветной щетиной − одобряюще ему подмигнул. Затем поднялась с места статная немолодая колдунья под фамилией Гавринская. Было в ней что-то хищное, усталое. От взгляда серебристых глубоко расположенных глаз становилось не по себе. Алексей вспомнил, что ее и Сутина упоминали в биографии Агаты. К тому же она, видимо, была дальней родственницей той женщины с музейной картины, которая возглавляла первый ковен.
− Что ж, поскольку виновник торжества на месте, думаю, мы можем начинать. Открываю судебное разбирательство по делу: «Алексей Чердак против Империи»!
− Я не против, а очень даже за! − возмутился Алексей. Нина тут же наступила ему на ногу. − Ай!
− Отчитайтесь по явке, пожалуйста.
Секретарь раскатал свиток и начал зачитывать имена присутствующих. Кого там только не было.
Потом перешли к судебному составу.
− От фракции багрянорожденных выступает лорд Ликорис, − упырь кивнул Червонским. − Глава фракции зверолюдов Лучар Иванко не смог присутствовать на заседании. Вместо него суд предоставит Нине Смирновой нейтрального представителя.
Нина покраснела и отвернулась. Отсутствие покровителя сильно ее уязвило. Алексей подумал, что это было как-то связано с изгнанием ее семьи из стаи.
− Интересы человеческого субъекта Алексея Чердака будут представлять члены ковена Дальнего Порога…
Двери с грохотом распахнулись. В зал зашла Агата. Алексей чуть не расхохотался, заметив, как переменились лица присутствующих. Каждый стук изящной черной трости о зеркальный пол заставлял судей вздрагивать.
− Ад опустел и дьяволы все тут, − произнесла ведьма, оценивая ситуацию. Она направилась к скамьям. Шаль из черного кружева, украшавшая ее плечи, напоминала трепещущие крылья вороны. Грива роскошных волос свободно рассыпалась по спине.
− Вы не имеете права врываться на заседание, − потрясенно сказала Гавринская. − Это священное место! Такой, как вы…
− Здесь самое место, − закончила за нее Агата. − Здравствуй, Тильда, рада тебя видеть. За что же на этот раз вы решились судить члена моей семьи?
Нина ахнула и посмотрела на Алексея. Все начали шептаться.
− Это возмутительно, − вмешался кто-то из тени. − Вы должны обращаться к нам: «Уважаемый суд». И у нас нет никаких доказательств вашего родства.
− Они-то как раз есть.
Ведьма с некоторым раздражением на лице выхватила из воздуха распечатанный конверт и черно-белую фотографию.
− Если бы не эти бумаги, кучка революционеров не догадалась бы о судьбе кероса и не втянула моего внука в неприятности, − сказала она, передавая их суду. − Кстати, задержалась я как раз из-за них. В коридоре лежит лидер движения, в миру известный, как Виталий Клык-Аблонский, наследник Рода. И ему необходимо оказать медицинскую помощь.
Несколько золотых манекенов ожили и пошли проверять ее слова. Матильда Гавринская тем временем пробежала глазами по тексту письма, потом взглянула на фото.
− Это ничего не доказывает. Вы дали нам подтверждение того, что Джелия Арманова приходится вам дочерью. Но мы судим вашего якобы внука.
Сердце Алексея гулко забилось. Они говорят про его мать? Имя не похоже, но они точно говорят о ней.
− На фото Алексей. Его анима вполне узнаваема. Или вы думаете, что моя дочь сразу после родов будет держать на руках чужого младенца?
Фото пошло по трибуне, его вертели, читали надпись в углу и, наконец, вернули Агате. Она неискренне улыбнулась:
− Теперь можете начинать свой балаган.
Судьи проглотили ее колкость. Гавринская принялась зачитывать обвинение.
− Алексей Михайлович Чердак, гражданин Светломира, нарушил неприкосновенность границ Чудьмирья, незаконно оставался на территории Темной Москвы продолжительное время, неоднократно вступал в контакт с местными жителями, подвергая себя и окружающих опасности, а так же учинял беспорядки и подвергал наш мир риску быть обнаруженным.
От перечисленного у Алексея закружилась голова. Не будь в нем столько счастливого газа, он бы ни на шутку встревожился.
− Вместе с вышеупомянутым человеком были также замечены несколько граждан Империи. Шан Червонский и Нина Смирнова обвиняются в покрывательстве, умышленном разглашении важной информации и всяческом содействии преступнику, − Гавринская строго посмотрела на них, поджимая губы. − По рассказам свидетелей с ними также был представитель расы ведогони, но, кхм… нам не удалось наладить контакт с верховным ульем.
− Родня Пипирина их какашками закидала, − нервно хихикнула Нина. В кармане ее куртки довольно присвистнули.
− Ох, милая, где же твои родители?
Агата, наконец, ее заметила и рассеянно погладила оборотницу по голове. Похоже, мысленно она прикидывала варианты побега, если вдруг все пойдет наперекосяк.
− Ну, мама наверно на работе. Она скоро будет.
Алексей взял фотографию из рук Агаты. На ней была запечатлена супружеская пара на фоне какого-то чума с оленьими шкурами. Они светились счастьем, держа в руках сверток с темноволосым маленьким мальчиком.
«Мама, хоть мы и разделены пространством, я все же хочу поделиться с тобой своим счастьем»
Он узнал своих родителей и почерк Юлии.
