— Бренди! — резко приказал лорд Стрэткарн у нее над головой.
Прижимая ее к своей груди, он понес ее в комнату герцога и осторожно усадил на диван.
Он хотел убрать руки, но Леона вцепилась в них.
— Все в порядке, любовь моя, — сказал он. — Все уже закончилось.
Она пробормотала что-то неразборчивое, и он опустился на колени рядом с диваном, так чтобы она могла прижаться к нему, спрятать у него на груди свое лицо.
Свободной рукой он откинул ее волосы назад.
— Вам ничто не грозит, — уверил он ее.
Должно быть, слуги принесли бренди, который он просил, потому что сейчас он подносил к ее губам бокал.
— Выпейте это, моя милая, — сказал лорд.
Она пила, вспоминая, как герцог давал ей бренди прошлой ночью.
Леона почувствовала, как горло обожгло оживляющим огнем. Поколебавшись, она спросила:
— А… герцог… мертв?
Лорд Стрэткарн вопросительно посмотрел на мажордома, стоявшего неподалеку, и тот ответил:
— Боюсь, что так, милорд. Его светлость был ранен в грудь, и ему пришлось очень долго падать вниз по каменной лестнице.
Леона постаралась подавить вздох облегчения.
Она все еще видела перед собой удивленное выражение на лице старика, когда собственный сын нанес ему удар, и думала о том, сможет ли жизнь ее снова стать такой же спокойной, как прежде, после ужасных событий, произошедших здесь.
Словно прочитав ее мысли, лорд Стрэткарн произнес:
— Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы я мог увезти вас? Мне кажется, вам не хочется оставаться здесь.
— Пожалуйста… заберите меня… пожалуйста! — просила Леона.
Он поднялся с колен.
— Я забираю мисс Гренвилл с собой в замок Карн, — сказал он мажордому. — Мы поедем через вересковые поля, потому что так быстрее. Упакуйте все ее вещи и немедленно отправьте их по дороге.
— Будет сделано, милорд.
В голосе мажордома явственно звучало уважение.
Лорд Стрэткарн наклонился, поднял Леону на руки и осторожно понес ее вниз по лестнице к большой входной двери.
Леона закрыла глаза. Она не желала больше никогда видеть замок Арднесс и боялась увидеть что-нибудь ужасное.
Например, мертвое тело герцога или его сына.
Ни слова не говоря, лорд Стрэткарн усадил ее на свою лошадь, которая ждала у центрального входа, и вскочил в седло позади нее. Все было так же, как в день их первой встречи.
Они тронулись с места. Мажордом и другие слуги молча смотрели им вслед. Проехав немного по подъездной аллее, лорд Стрэткарн повернул лошадь к вересковым полям.
Только когда Леона почувствовала, что тень замка больше не падает на них, она подняла голову и посмотрела на лорда снизу вверх.
Она видела его мужественный подбородок и подумала, совсем как в первый раз, что на его губах играет едва заметная улыбка.
Они медленно поднимались вверх по крутому склону холма, и когда уже почти достигли вершины, Леона спросила:
— Как вы смогли… взобраться на башню?
— Я же говорил вам, что защищу вас. И я сдержал бы слово, даже если бы это означало, что мне придется взобраться на небо или спуститься в недра земли.
— Вы… могли… погибнуть.
— Но я жив и здоров, так же как и вы, любовь моя. Наступила тишина. Через некоторое время Леона очень тихо сказала:
— Сегодня утром… я направлялась в ваш замок… чтобы попросить у вас немного денег в долг… Я хочу… вернуться… домой.
— Вы действительно этого хотите?
— Больше… мне ничего… не остается!
— Я думал, мы могли бы пожениться сегодня вечером.
Леона замерла в его объятиях, но потом почти шепотом проговорила:
— Герцог… сказал мне… что у вас… есть жена!
Какое-то время лорд Стрэткарн молчал, а потом спросил:
— Вы ему поверили?
— Он сказал… что вы женаты… на актрисе.
— Мне казалось, вы любите меня.
— Люблю! — ответила Леона, не в силах сдержаться. — Я люблю вас, но…
Ее голос угас.
— Но вы были готовы поверить в возможность того, что я говорил вам столько нежных слов, обнимал вас и целовал, не имея на это права?
Она вздохнула.
Чудесное, замечательное, волшебное уносило из ее сердца боль унижения и разочарования.
— Ведь это… неправда? — спросила она, подняв на него глаза.
— Мне казалось, вы доверяете мне.
— Я хотела… я очень хотела… но… но вы никогда… не просили меня… стать вашей женой.
— Я думал, вы понимаете, что для нас с вами нет другой возможности быть вместе.
— Значит… то, что сказал мне герцог… ложь?
— Ложь, моя дорогая, — ответил лорд Стрэткарн, — хотя, как и в любом ложном утверждении, тут есть небольшая доля правды, но, учитывая сложившиеся тогда обстоятельства, думаю, меня можно извинить.
— Я думала… что это правда.
— Я бы рассказал вам, если бы мне пришло в голову, что призраки прошлого могут побеспокоить вас.
Он помолчал, посмотрел на нее и продолжил:
— Это действительно беспокоило вас? Она умоляюще глядела на него.
— Мне показалось, что все… во что я верила в Жизни… уничтожено… растоптано, — шептала она.
— Я бы почувствовал то же самое.
— Мне так хотелось… верить… в вашу… любовь, — сказала Леона, — но герцог был… так убедителен… и я подумала, что… вы не сделали мне предложения, потому… что… не могли этого сделать.
— С того момента, как я увидел вас, — ответил ей лорд Стрэткарн, — я знал, что вы предназначены мне и что я ждал именно вас. Еще в тот самый первый вечер, когда мы ужинали вместе, мне хотелось сказать вам, что вы значите для меня, но я боялся.
— Боялись? — спросила Леона.
Он глубоко вздохнул.
Они достигли вершины холма, и теперь он остановил лошадь у пирамиды, посмотрел на вересковые поля, простиравшиеся перед ними до самого озера, отливавшего на солнце золотом, до замка, возвышавшегося над озером.
— Когда я был очень молод и еще учился в Оксфорде, — тихо сказал он, — я влюбился, но не в актрису, а в певицу с чудесным голосом. Она была старше меня, но я верил, что она меня любит. Она говорила мне, что любит, и я привез ее домой, в замок.
Леона испытала укол ревности, но терпеливо ждала, не сводя глаз с лорда Стрэткарна.
— Я сказал своей семье и всем знакомым, что мы обручены, и Изабель, похоже, нравился наш замок и наш народ.
