Спешу к зданию аэропорта, но голос брата останавливает и вынуждает обернуться. Я гляжу на него, положив руки на бёдра.
— Что? — цежу сквозь зубы, а когда он достаёт мою сумку из багажника, понимаю, что это я дурёха…
Ну как я могла забыть вещи?!
Мы с Костей идём навстречу друг другу, я забираю сумку и ещё раз чмокаю его в щёку.
Я спешу к зданию аэропорта и буквально залетаю в него. Хорошо, что ЗБ ещё вчера отдал мне мой билет. Прохожу регистрацию и остальные шаги контроля, чувствуя себя преступницей — так тщательно меня разглядывают. Наверное, на наркоманку похожа с этими синяками и кошмаром на голове. Хорошо, что сдала багаж и теперь иду налегке к нашему выходу, пристально вглядываясь в ряды ожидающих, надеясь отыскать взглядом ЗБ. Вот только найти его крайне непросто. Это почти равняется поиску иголки в стоге сена, а я, как назло, не запомнила его номер телефона, поэтому не могу сейчас позвонить даже с автомата.
— Полякова Екатерина Александровна, пожалуйста, подойдите к зоне вылета двадцать три — сорок четыре. Повторяю: Полякова Екатерина Александровна, пожалуйста, подойдите к зоне вылета двадцать три — сорок четыре.
Меня пробирает от голоса диктора, явно зовущего меня. Конечно, шансы, что здесь есть ещё одна Полякова Екатерина Александровна, высоки, но я чувствую, что там меня ждёт ЗБ, а когда вижу его, то спокойно выдыхаю и ускоряю шаг.
— Здравствуйте! — говорю я и пытаюсь выровнять дыхание.
— Катя, добрый день! Что случилось? Я уже воспринял отключенный телефон за нежелание ехать, — говорит он негромко и благодарит девушку, которая вызвала меня. Я тоже киваю ей и иду следом за ним. Оказавшись в сторонке, ЗБ снова смотрит на меня. — Так что случилось?
— Я устала вчера, не подумала проверить телефон, и он разрядился. Проснулась, только когда брат вернулся со смены. Времени на зарядку телефона не было, поэтому решила ехать сразу сюда.
— А если бы я подумал, что ты не поедешь и отменил командировку? — спрашивает он и разглядывает меня с прищуром, а затем качает головой. — Я пошутил, конечно. Только представил себе, что ты садишься в самолёт, а я не приехал… Это хорошо, если вовремя поймёшь и покинешь самолёт. Впрочем, не обращай внимания! Я порой бываю чрезмерно заботливым. Как ты себя чувствуешь? Выглядишь неважно.
Он тоже это заметил?
Я напряжённо выгибаюсь в спине, расправляю плечи и гляжу на него.
— Всё хорошо, но я не могу выглядеть иначе после такого сна. Спасибо, что заметили.
Я хотела сказать «спасибо за беспокойство», но, кажется, съязвила. Ещё бы этого не хватало. Острый язычок явно придётся усмирить.
— Не голодная? Ты, наверное, и позавтракать не успела, — покачивает головой ЗБ. — Я уже молчу об обеде.
— Всё нормально. В самолёте поем, — говорю ему, но желудок начинает урчать.
— Так дело не пойдёт. В самолёте подают на самые лучшие обеды. Давай зайдём в пиццерию, я с удовольствием выпью стаканчик кофе.
Ну ладно. Хочет в пиццерию, пойдём в пиццерию. Я пожимаю плечами, иду за ЗБ, который и не стал дожидаться моего ответа, и заглядываю в сумочку, с досадой вспоминая, что кошелёк с картами вчера достала и положила на тумбочку.
— Вот же чертовщина, — бурчу себе под нос, замедляя шаг.
— Что-то случилось? — оборачивается в мою сторону ЗБ и снова щурится. Только теперь отмечаю, что из-за этого жеста у него пролегла тонкая нить морщинок в уголках глаз.
— Я не пойду с вами обедать… Я кошелёк дома забыла, — отвечаю я.
— Разве это проблема? — удивляется ЗБ. — Я пригласил пообедать вместе, поэтому плачу я.
— Я так не могу…
— Ну ладно, нет проблем… Я вычту всё из твоих командировочных. Сойдёт?
Желудок начинает посасывать ещё сильнее, поэтому я киваю и иду дальше. Всё-таки не маленькая девочка, чтобы ломаться, а командировочные платят хорошие, так что не страшно, если он отдаст часть авансом.
Я заказываю кусок пиццы и горячий шоколад. С самого детства неравнодушна к этому напитку: могу пить его сколько угодно. Босс берёт только двойной крепкий кофе. Я чувствую себя поросёнком на откорме, но потом думаю, что слишком мнительная, ведь он, в отличие от меня, уже мог успеть позавтракать.
Мы занимаем небольшой столик, я распрямляю плечи, втягиваю носом приятный аромат пиццы, доносящийся с кухни, и сглатываю слюну. Хочу есть, поэтому, как только официант приносит наш заказ, беру кусок в руки и впиваюсь зубами в нежное тесто. Сочная начинка с пепперони, помидорками, болгарским перцем, копчёной курочкой и расплавленным сыром заставляет меня негромко простонать от удовольствия.
Господи!
Интересно, тут готовят настолько божественную пиццу или просто я настолько голодная? Первый кусочек я съедаю быстро, а вот второй смакую во рту, медленно пережёвывая его. Только куснув в третий раз, ощущаю на себе пристальный взгляд ЗБ и смотрю на него.
— Уже через полчаса объявят посадку, — говорит он. — Заказать ещё?
Я перевожу взор на пиццу и понимаю, что-либо я как-то неправильно считала, либо откусывала слишком много, потому что голодная, а еда очень вкусная, ведь осталось меньше половины. Тяжело выдыхаю и отрицательно мотаю головой.
Давненько не летала на самолётах, и неизвестно, как поведёт себя мой желудок… Да и как-то неловко становится, чувствую себя обжорой. Вообще, всё это от нервов. Вспоминаю, как набрала в период подготовки к экзаменам килограмм десять за каких-то пару месяцев, а потом не вылезала из спортзала полгода. Повтора не хочу, а ведь ситуация вся эта вокруг расставания с Русланом куда серьёзнее каких-то там экзаменов.
— Здесь вкусно готовят. Сам частенько обедаю тут, когда жду самолёт, — вдруг говорит ЗБ, но я ничего не отвечаю ему.
Доедаю пиццу и делаю несколько жадных глотков горячего шоколада, а потом снова гляжу на босса. Мне всё-таки интересно, почему он выбрал именно меня для командировки. То, что он всё свалил на отсутствие достойных кадров, тянет на троечку. Сомневаюсь, что потребуется срочно подготовить отчёт или выписку со счёта, а с делами финансиста меня не знакомили, потому я и там вряд ли пригожусь.
— Чего вы хотите? — вдруг задаю вопрос, понимая, что ЗБ может попросту послать меня куда подальше.
— Чего я хочу? — переспрашивает он, словно не расслышал.
— Всё верно. Знаете, то, что достойных специалистов не было — это слабая отговорка. Не сочтите меня грубой, но не значит ли это то, что вы хотите повтора?!
Я удивляюсь самой себе. И когда это я такой смелой успела стать? Вот же чертовщина. Кусаю язык, чтобы он ненароком не успел сболтнуть ещё чего лишнего.
— Повтора?
Опять отвечает вопросом на вопрос. Мне даже становится интересно, не было ли в роду у нашего ЗБ евреев. Говорят, что они любят отвечать на вопросы новыми вопросами. Приглядываюсь, но сходств не замечаю.
