Ему хотелось ГОВОРИТЬ.
Едва только спина Павла Несторовича скрылась из виду, как я точно решила: сбегу. Но только я повернулась к Воронову, как тут же все мое желание как рукой сняло.
Так странно, оказалось, что я не вижу никого и ничего, кроме него. И он смотрел на меня такими большими, горящими глазами, которые блестели также сильно, как огни фонарей во дворе, что я даже видела свое собственное отражение на дне его зрачков.
Ну как тут уйти? Да и ноги мои совершенно отказывались слушаться, руки буквально превратились в тряпочки, а жара буквально затопила все тело. Одно из двух — или я начала заболевать, или присутствие Воронова начало сказывать на моем сознании крайне негативно.
— Я не хотела стать ведущей! — вдруг, вместо того, чтобы сказать ему пару ласковых слов, выдала я.
Он обалдело глянул на меня, открыл и закрыл рот и вдруг сказал, облизнувшись:
— Это так странно, но я хочу рассказать тебе кое-что.
Я тоже замерла. Мне тоже хотелось ГОВОРИТЬ! Рассказывать все подряд, и, если бы Дениса Воронова не было в комнате, боюсь, я начала бы беседовать с кружкой, в котором плескался настой шиповника.
— Когда я был маленьким я хотел быть водителем поезда… — начал он. А потом будто сорвался и вперемешку с историями о том, как он впервые прокатился на поезде, начал говорить о любимой игрушке в детском саду, и тут же — о том, что любит читать перед сном и как ненавидит отели.
Я завороженно слушала, и, самое смешное, понимала то, о чем он говорит ясно и прекрасно, даже несмотря на то, что речь его неслась горным потоком снося все на своем пути. То он вспоминал о детском саде, то вдруг говорил про Лондон, где жил уже взрослым, а через секунду делал мне замечание в том, чтобы я больше не надевала свой белый сарафан, который он считает слишком вульгарным.
И тогда я тоже раскрыла рот, и тоже, по его примеру, начала делиться всеми воспоминаниями, которые только возникали в моей памяти, перед моими глазами. Это было так странно, но так легко и просто. Никогда я столько не рассказывала о себе, и никогда бы не подумала, что человеком, с которым буду делиться своей жизнью, будет этот противный Воронов.
Так мы и сидели, не закрывая рта, перебивая друг дружку, едва ли слыша то, о чем говорит собеседник. Не знаю, сколько прошло времени, у меня уже болели щеки от смеха, как, думаю, и у него, гудела голова, и тут Воронов вдруг стал очень серьезным.
— Ася, мне нужно тебе сказать кое-что. Ты такая бестолковая, всегда попадаешь во всякие неудачные ситуации.
— Ну спасибо, господин товарищ барин, — отозвалась я, и он засмеялся тому, как я его обозвала.
— Согласись, что я прав. Думаю, тебе нужно быть готовой абсолютно ко всему. Носи с собой в сумочке набор для выживания!
— Набор для вышивания? Но я не умею вышивать, — вяло отбила я его подачу.
Он поднял вверх указательный палец, чтобы заострить на сказанном мной внимание.
— Вот видишь! Ты — несерьезная. И относишься ко всему несерьезно. А потому должна быть готова ко всему.
— К землетрясению, например? — попыталась я пошутить — в нашем регионе сильного землетрясения быть не может, это я точно знала.
Он помотал головой и тут же схватился за лоб, будто чувствуя, как она закружилась и попытался остановить головокружение.
— Это важно. Слушай и запоминай.
— Может, мне ручку взять и записать все за тобой? — засмеялась я, а он вслед за мной. Мы сидели как пьяные, какие-то странные, одурманенные черт знает чем, и оттого все казалось призрачным и ненастоящим.
— И так сойдет. В общем, я заметил, что люди совсем не умеют вести себя правильно в чрезвычайных ситуациях. Это правда. Кидаются во все стороны, падают, теряют связь с реальностью и это им очень вредит. До такой степени, что они легко могут погибнуть.
Тут он остановился, снова отпил отвар из кружки, отставил его и немного скривился. Я поняла, что тема эта очень личная для него, очень значимая и тут же замолчала. Он тоже изменился в настроении: вместо забавного Воронова я увидела серьезного, собранного, отстранённого Дениса Павловича.
- Поэтому слушай и запоминай: никогда не теряй присутствия духа, чтобы ни случилось! Старайся мыслить рационально, а не как обычно! Не витай в облаках. Смотри и запоминай все, что происходит, оценивай обстановку. И помни: паникой можно заразиться. Но в ответ можно заразиться и уверенностью. Поэтому если ты попала в какой-то людской коллапс, постарайся взять себя в руки и, если видишь, что начинается разброд, развал, бери инициативу на себя. Помни: эффект толпы — очень страшная вещь.
— Зачем ты это мне говоришь? — простонала я. Переходить с несерьезной темы на серьезную очень не хотелось.
На секунду Денис замешкался с ответом. Он будто сам у себя спросил: а действительно, зачем? Но потом, помотав головой, все равно вернулся к разговору и повел себя так, ведет себя профессор на семинаре.
— Ты должна это знать! А если с тобой что-то случится? Ты же как…бабочка! Порхаешь туда- сюда…в голове ни одной дельной мысли.
У меня не осталось сил сопротивляться его нападкам. Тем более, что говорил они их мягко и будто бы даже не зло, как обычно. Казалось, что в его словах таится что-то важное, но до конца я не могла это прочувствовать. Я развалилась на диванчике и слушала его, глядя снизу вверх.
— А какие чрезвычайные ситуации могут случиться?
— Пожар, теракт, да все что угодно!
— Какие страшные вещи ты говоришь, Денис Павлович… — промычала я, понимая, что жутко устала, и на меня нападает сон после этого длинного, насыщенного разговорами дня.
— Да пойми ты! — воскликнул он. — Я же о тебе забочусь. Если не я, то кто тебе все это объяснит? Мы в ответе за тех, кого…
Он замолчал и сглотнул.
Я зевнула.
— За тех, кого приручили? — пришла на помощь.
— Дада, именно. За тех, кого приручили, — повторил Денис. А потом снова надел свою личину страшного профессора и начал менторским и немного нудным тоном, будто под запись, говорить мне, как себя вести в жутких и опасных ситуациях, которые, по его мнению, должны обязательно ожидать меня на каждом шагу, потому что я — самое никчемное и пустоголовое существо во вселенной.
Глава 6
— По статистике, большинство пассажиров во время пожаров в метро погибают от удушья и отравления ядовитыми, токсичными веществами, образующимися при горении. В таком случае необходимо запомнить главное и самое важное правило: защищаем дыхательные пути. Это первое, что ты должна сделать, услышав предупреждающий сигнал. Для этого смогут подойти любые подручные средства: перчатка, шарф, воротник свитера, шапка, влажные салфетки. Если с собой есть бутылка с водой, намочи самодельную защитную маску. Безопаснее всего будет находиться внизу вагона, но подальше от сидений. Они, как правило, набиты поролоном, который при возгорании способен выделять отравляющую синильную кислоту, — Воронов говорил так складно и уверенно, потому что старался донести до Аси простыми словами важную информацию. — Если начался пожар в заведении, помни: опасность представляет и толпа, охваченная паникой. Не поддавайся общим настроениям, сохраняй холодность и рассудительность.
