Однако мне нужно было следить, чтобы все гости чувствовали себя уютно и хорошо. Павел Несторович развлекает свою половину, Денис — развлекается разговором с красивой грудью Алисы, а я…
Я отправилась развлекать гостей Дениса. Смахнула с себя неприятное ощущение от картины мило болтающих Алисы и Воронова, подошла к группе парней.
Они сразу сделали «охотничью стойку» — смерили меня оценивающе с ног до головы и начали наперебой представляться. Эта чисто мужская компания была очень смешной и веселой, и я с удовольствием бы поболтала с ними еще, как вдруг увидела, что к нам нервной походкой километровыми шагами направляется Воронов. Казалось, что это дракона выпустили из клетки — из носа только пар не валил.
Чтобы не смущать хозяев дома, я ретировалась обратно под приют пихты. Однако за мной следом направился один из представителей молодежи, — долговязый парень, внешне очень приятный, блондин.
— Саша, — с улыбкой представился он мне.
— Ася, — поддержала я его знакомство. Было очень приятно, что я еще могу заинтересовать кого-то как девушка, давно со мной никто не флиртовал и не знакомился.
— Ася, я хочу попросить твой телефон, — достал он свой гаджет из кармана брюк, а я оглядела полянку и вдруг замерла. Воронов встал прямо напротив в кругу своей компании и внимательно смотрел на нас. Мне захотелось отвернуться, но это выглядело бы глупо.
— Зачем? — посмотрела я на своего нового знакомого, а сама улыбнулась.
— Хочу пригласить тебя на свидание, — признался молодой человек.
— Да я…не… — «хожу на свидания» хотела сказать я, но осеклась. Саша тут же перебил меня, понимая, что возможен отказ.
— Не сегодня, Ася. Пусть будет в другой раз, я не против, — согласился он. Я подумала, но все же продиктовала ему телефон и после этого он вернулся к своим друзьям.
Наконец, после выступления приглашенной певицы, для создания настроения, слово взял Павел Несторович. Он поправил небольшой микрофон и приподнял фужер шампанского, который, я точно знаю, был в его руках лишь номинально.
— Дорогие мои друзья! Как я рад, что сегодня мы все здесь собрались! Это старая традиция — встречать особенный расцвет «царицы ночи», и я надеюсь, что она продолжится в дальнейшем, вне зависимости от того, кто проводит это мероприятие! Я заранее хочу сказать спасибо за организацию моей красавице Асеньке, — он приподнял фужер, и кто-то зааплодировал.
— О чем ты говорила с Сашей? — вдруг услышала я тяжелое дыхание прямо в макушку и вздрогнула от неожиданности. Павел Несторович продолжил говорить что-то о кактусе, рассказывая его историю, но все внимание мое сосредоточилось на том человеке, что стоял позади меня и злился в спину.
— Он меня позвал на свидание.
Денис хрипло рассмеялся.
— И он туда же! Не смей с ним встречаться!
Я хотела повернуться, но решила не давать ему возможности унижать меня в лицо и видеть мои глаза.
— С чего бы это? — дернула плечом.
— На молоденького потянуло? Решила, что отец долго не протянет и вздумала поискать замену?
— Не смей так говорить о своем отце! — процедила я.
— Все вы такие, — не сдавался Воронов. — Раз не вышло зацепиться мозгами, так в ход пошли другие части тела?
Я закатила глаза, но ничего не ответила ему. Пусть думает, что хочет. Мне все равно. Все рав-но!
— Не трогай моих друзей, поняла? — сказал он зло и замолчал. Я не стала отвечать — от обиды могла наговорить такого, о чем бы потом могла пожалеть.
В этот момент Павел Несторович завершил свое выступление и пригласил всех в оранжерею. Он попросил приготовить фотоаппараты, включить камеры, сообщив, что в оранжерее все готово для съемок действа, которое происходит только одну ночь в году. Он достал ключ, повернул его в замке и широко распахнул двери оранжереи, приглашая туда гостей. Первым вошел телеоператор, чтобы снять момент как появляется цветок и вдруг замер.
Павел Несторович пробрался вторым и вдруг все услышали глухой стук, будто что-то тяжелое ударилось оземь. Денис и я сорвались с места и, расталкивая всех остальных, пробрались внутрь. Павел Несторович полулежал на земле, держась за сердце, голову его поддерживал растерянный оператор.
— Что случилось? — закричал Денис, а мужчина кивнул в сторону.
И тут я все поняла. Красивый тропический кактус селеницереус, известный под названием "Царица ночи", гордость Павла Несторовича, был выпотрошен. Стебли валялись отдельно, цветок был смят и растоптан, горшок разбит, а земля раскидана по всей оранжерее. Причем остальные цветы не были тронуты. Только этот.
Я застонала вслед за Павлом Несторовичем.
— Что ты стоишь? — ткнул меня Денис, склонившийся над отцом. — Срочно скорую.
Спохватившись, я набрала номер и поспешила вызвать врачей. Я видела, как губы Павла Несторовича синеют, а его лицо приобретает бело-синеватый оттенок, причем все это происходило буквально на глазах.
— Сердце, это сердце не выдержало, — слышала я шепотки гостей.
Едва скорая помощь примчалась к дому, врачи начали предварительный осмотр, предупредив, что нужна госпитализация, как Денис Воронов, сузив глаза, вдруг воскликнул:
— А ведь это ты была последней в оранжерее! И ключ есть только у тебя и у отца. Зачем ты растоптала цветок?
От шока у меня помутилось в глазах.
— Или ты?! — вдруг выкрикнула я, совершенно не стесняясь присутствующих приглашенных и врачей скорой помощи.
Павел Несторович застонал и все внимание вернулось к нему. Но после таких слов Дениса я практически спинным мозгом почувствовала, как подозреваемый в варварском отношении к чуду природы уже установлен, ярлык наклеен. И, как бы тяжело это ни было признавать, подозреваемый был один, и это была я.
Глава 7
Денис Воронов чувствовал себя неуютно среди белых стен больницы. Все здесь дышало страданием и страхом, а эти чувства он старательно гасил в себе и старался выжечь в других, тех, кто окружал его. Отца определили в лучшую палату, сын побеспокоился о прекрасном уходе, пансионе, заплатив где нужно и ненужно, и дни потянулись своим чередом.
Квартира Воронова давно уже была пригодна для жилья, но он не хотел в нее возвращаться, решив для себя, что не даст оставаться отцу с Асей дольше положенного времени, чтобы она не успела охомутать его, женить, присвоить имущество, а потом и наследство. Денис был готов ко всему.
И сейчас, сидя у постели отца, держа его враз ставшую сухой и легкой руку, он сдерживал слезы, думая лишь о том, каким все было мелочным и глупым. Денис задумался о своей жизни, которую, как оказалось, не мог контролировать так, как ему хотелось. Если у отца, который всегда был настоящим Биг Боссом, все было разложено по полочкам, находилось время для всего, что его интересовало, Денис, будто ветреная бабочка, рвался в разные стороны — то на свет свечи, то на свет лампы. Парень даже фамилию себе оставил материну — Воронов, думая лишь о том, что будет самостоятельной единицей.
