Я двинула на кухню, отключать сигнализацию. Именно там была спрятана дублирующая панель. Охранной системой мы управляли через приложение, но оно в очередной раз заглючило, но нет. Она была действительно отключена.
— Кажется, у меня что-то с памятью, — пожаловалась я вошедшей в сопровождении радостного хаски Катеньке. — Или лыжи не едут, или я утром забыла включить сигнализацию.
— У беременных так бывает. Гормоны шалят.
— Да уж. Хорошо, что воры не забрались.
На этих словах мы вдруг замерли и синхронно посмотрели наверх.
— Да ну нафиг! — ругнулась я, сбрасывая напряжение. — Ларс бы заметил и дал знать.
И действительно, даже самая добрая собака охраняет свою территорию в присутствии хозяина. Или хотя бы проявляет беспокойство Инстинкты. Мы все же проверили дом, но никого не обнаружили. Все было в порядке, ничего не пропало. И, немного отдохнув, мы решили приготовить ужин, для чего пришлось прогуляться в магазин. Воздух в Лесном был напоен разогретым сосновым духом, пейзажи радовали глаз. Мы никуда не торопились и наслаждались прогулкой. Наслаждался ею и Ларс. Он нашел где-то палку, и теперь раз за разом приносил ее Кате.
Между делом снова заговорили о мужчинах.
— Как поживают твой отец и братья?
— Ничего, — улыбнулась я. — Федька на работу устроился в Рязани. Колька поступает, отказался у нас жить. Далеко ездить, говорит. Квартиру снял. Папка на свидания бегает с тросточкой. Нюша то, Нюша се.
Они окончательно спелись с Анной Васильевной — той самой медсестрой, которую наняли ему в сиделки. Мальчишкам женщина тоже понравилась, да и в доме снова появился привычный уют, так что я со спокойной душой жила в Подмосковье с мужем.
— Съехаться не собираются?
— Все к тому и идет, — усмехнулась я.
— А как у вас дела с «АльфаВита»?
Катенька была посвящена в историю с бесплодием Данилова, об этом ей тоже поведала тетка.
— Клиника пошла на мировую и предложила нам приличную компенсацию без суда. Им и одного раза хватило. Яр счастлив, что станет отцом, и не захотел затевать никаких разборок.
— А кто именно перепутал анализы, выяснили?
— Мутная история. По всему их не просто перепутали, а подменили. И не один раз.
— Странно, что он не обратился в другую клинику, чтобы все перепроверить.
Я только закатила глаза.
— Он обращался, но еще до того, как Леной расстался. Тогда не соврали, а перепроверять результаты каждый раз ему просто не приходило в голову. Да и не до того было, сама знаешь.
— Логично, — покивала Катя и зашвырнула палку подальше.
Ларс бросился ее искать.
— Это не хаски, это гончая какая-то! — смеялась подруга, наблюдая за тем, с какой скоростью носится пес. — Так и чем дело кончилось?
— Конца и края теперь не найдешь. Вроде бы они кого-то уволили. Нам сообщили, что виновные наказаны. Человеческий фактор и все такое. Да и ну их, — махнула я рукой. — Не искать же ту несчастную тетеньку, чтобы покарать. Она и так лишилась работы.
— Так это женщина?
— Я не знаю. Почему-то решила, что да.
— И правильно. Лучше думайте о семье, а не о мести. Кстати, я привезла эскизы детской.
— Правда?
Если бы я могла, то запрыгала бы на месте. Правда сейчас это грозило локальным землетрясением.
Уже было совсем поздно, когда мы сидели за столом на кухне, пили чай и рассматривали рисунки. Катя делала пометки, собирая из нескольких вариантов идеальную детскую. Я, благостно и сонно щурясь, участвовала в процессе, когда вдруг вскочил на ноги и зарычал, дремавший на своей лежанке Ларс.
Это оказалось так неожиданно, что мы, не сговариваясь, вскочили. Листы с Катиными набросками разлетелись по полу, на них полился полуостывший чай из опрокинутой мной чашки.
Хаски хоть собака и добрая, а все же дома охранные инстинкты и у чихуахуа срабатывают. Щенок, уже достигший размеров взрослой собаки, бросился к двери кабинета, а та вдруг открылась, пропуская его внутрь. Тотчас раздался такой жалобный взвизг, словно кто-то ударил его пинком в мягкое подбрюшье, и у меня нехорошо кольнуло сердце. В этот момент из кабинета показались двое, поспешно заперев за собой дверь.
Короткий испуганный взгляд бросила на меня Катенька, которая автоматически присела, чтобы собрать с пола листы, да так и замерла.
— Это… вы?!
Я наконец вспомнила, где и при каких обстоятельствах видела эту женщину. Только тогда яркий макияж и вызывающего вида платье создавали совсем иное впечатление. Сейчас же на ней были черные джинсы и неприметная ветровка, несмотря на жару. Да и прическа тогда была иная.
— Маша, кто это? — напряженно спросила Катя, оказавшись рядом.
Я ощутила, как ее заледеневшие тонкие пальцы нашли мою руку. Крепко сжали.
— Зебра Дана. Из «Промсельмаш»? «Стройлеспром»…
— Та самая?
В голосе Кати прозвучало узнавание. Историю с кавказской овчаркой и ее эпатажной владелицей я ей как-то рассказывала. Не грех же похвастаться удалью мужа?
— Угу. Это она нас подрезала, только я не поняла сразу.
— Заткнитесь! — рявкнула Дана Борисовна, которая аж задохнулась, услышав, как я ее называю.
Ее спутник, здоровенная рама в темной одежде и с маской на лице, поднял руку, направив на нас оружие. Взвизгнув, мы с Катенькой синхронно подались назад.
— А ну стоять, руки в гору! — гаркнул мужик.
Воспитанные с детства на всяческих боевиках мы выполнили команду, раньше, чем успели подумать.
— Прекратите! — Катя вдруг выступила вперед. — Моя подруга беременна, ей нельзя волноваться!
Мне и правда вдруг стало дурно. Голова закружилась, стало не хватать воздуха. Не обращая внимания на направленный на нас ствол, бледная как полотно Катя, ухватила меня под руку и повела к дивану. «Гости» не препятствовали и даже разрешили Кате подать мне лимонада. Жалко, что графин с ним стоял тут же на столе. Вот если бы позволили сходить на кухню…
Зебра Дана нависла надо мной.
— Полегчало?
Она отняла у меня стакан с недопитым лимонадом, небрежно бросила его на лежак Ларса.
— Руки!
Из кармана ее ветровки появилась катушка скотча, и женщина принялась сматывать мне запястья и щиколотки. Катенька возмутилась было, но сникла и замолчала при виде направленного в нашу сторону ствола. Следом и ее постигла та же участь.
Когда мы оказались связаны по рукам и ногам, мужик в маске наконец опустил пистолет и стало чуточку легче.
— Ну вот. Теперь можно и поговорить. Все равно вы никуда не денетесь.
