Возвращаться на вокзал снова ужасно не хотелось. Изначально я собиралась заняться поисками жилья в обеденное время, только было не до того. Фатима все запустила, и я честно отдраивала подоконники, прервавшись только на очередной химического привкуса сэндвич из автомата. Боже! Как же хочется горячей пищи! Супа, например, или щей. От мыслей о щах, что я варила братьям, во рту скопилась слюна.
Еще надо бы взять новый телефон в кредит. Но дадут ли? Я ведь на этой работе всего один день?
От мыслей о насущном отвлек голос охранника.
— Девушка, а где ваша сумка?
— Сумка?
Я с недоумением уставилась на мужика в форме. Лицо незнакомое, вчера здесь дежурил другой, чем-то похожий на дядю Мишу. Этот был моложе и смотрел на меня с подозрением.
— Да. Утром вы вошли в здание с большой спортивной сумкой через плечо. Это зафиксировали камеры, но сейчас при вас ее нет.
Мне стало неловко. Да и объяснять же чужому человеку, почему она осталась в подсобке. Мне совершенно не хотелось таскать ее туда-сюда, когда и самой приткнуться негде.
— А… Э… Можно, я завтра ее заберу?
— Что у вас там?
— Личные вещи.
— Покажите.
— Чего?!
Я представила, как этот мужик будет рыться в моих трусах и колготках. Кроме того, я оставила внутри почти весь свой запас наличных, посчитав, что будет намного рискованнее таскать их с собой в темноте.
— Сумку покажите, говорю, — чоповец был непреклонен и не слишком вежлив.
— Еще чего! — я не собиралась ему поддаваться.
— Не хотите по-хорошему, тогда я вызываю полицию, — пожал плечами охранник.
— Это еще зачем? Я ничего противозаконного не сделала!
— А вдруг вы террористка, а в сумке у вас бомба. Придут люди завтра на работу и ага!
— Ну что вы говорите! Это же глупость! Ну какая я террористка? Я уборщица! — возмутилась я такой нелепице.
— Тогда покажите, что у вас в сумке.
Вот же непробиваемый тип!
Я круто развернулась на месте, намереваясь принести ему чертову сумку, и с размаху уперлась носом прямо в чью-то грудь. На спину легла горячая ладонь, не давая отшатнуться и ударится о турникеты. В нос ударил аромат парфюма. Ненавязчивый, и вместе с тем будоражащий чувства. Такой мужской. Идеальный.
— Тише! Чего вы так мечетесь? — раздался спокойный, немного усталый голос.
Я подняла голову и встретилась взглядом с серыми глазами. На меня сверху вниз смотрел сам Данилов. Я чувствовала его горячую ладонь у себя чуть ниже лопаток. Она держала крепко и надежно, чтобы не упала, и я чувствовала его упругое тело. Тепло, что от него исходило.
Честно говоря, не могу и припомнить, когда я последний раз была так близко от мужчины, который бы не приходился мне родственником. Деревенские-то тискать меня не рисковали. Наверное, надо было что-то сказать, отодвинуться, извиниться… Но во рту пересохло, язык не желал двигаться, а все слова перепутались и разбежались.
— З-здравствуйте… — кое-как выдавила я, и поняла, что напрочь забыла, как его зовут.
Не знаю, чем бы все кончилось, если бы рядом не раздался веселый голос Батрухина:
— О! Мария. Вот вы где! Ярослав Алексеевич, отпустите девушку. Маша у нас такая стеснительная. Еще решит, что пристаете.
— Кхм…
Горячая ладонь скользнула по моей спине, словно убеждаясь, что я прочно стою на ногах, и исчезла. Именно в этот момент я особенно остро осознала, что было приятно ее там ощущать, и поразилась собственным мыслям.
— Извините, — едва слышно пискнула я, поспешно отступая в сторону, и ударилась копчиком о стойку турникета. — Ой!
— Простите, — одновременно со мной негромко извинился Данилов. — Что ж вы так мечетесь, госпожа Доец? Разобьетесь.
Он продолжал на меня смотреть, и даже подался вперед, словно хотел меня остановить, но не успел или передумал.
— Боец! — поправили мы с Батрухиным в один голос и переглянулись.
Местный Казанова покровительственно усмехнулся.
— А что вы здесь делаете в такое время? — нахмурил брови Данилов, мельком глянув на наручные часы.
Часы на стене в зоне отдыха показывали половину восьмого вечера.
— Пытаюсь уйти с работы, — смущенно буркнула я, и покосилась на охранника.
Тот выглядел озадаченно, наблюдая мое общение с руководством. Похоже, рвения у него поубавилось.
— Мария — наша новая уборщица вместо Фатимы, — пояснил за меня Батрухин. — Девушка хорошая, простая. Ее не обижать.
— Понял, Арсений Евгеньевич, — кивнул чоповец, ни словом не обмолвившись об оставленной мной сумке.
Данилов смерил меня взглядом с ног до головы. Мне даже представилось, что вместо глаз у него сканер, как у героев кинофильмов. Вздохнул, на мгновение поджав губы, словно углядел что-то, что его разочаровало.
— Ну раз это твоя протеже, Сень, сам и разбирайся, — он бросил взгляд на часы. — Я пойду. У меня сегодня важная встреча.
— Встреча? В такое время? Яр, ты совсем себя не бережешь! — посетовал Батрухин.
Данилов ему не ответил, лишь кивнул на прощание и ушел.
Спустя, десять минут мы с Батрухиным сидели и пили ароматный чай в кафетерии через дорогу. Замдиректора снова умудрился меня разговорить и выудить исподволь информацию о моих злоключениях. Было тепло и уютно. Пахло ванилью и кофе с корицей. За столиками сидели разновозрастные посетители, пили чай с аппетитного вида выпечкой. Мы устроились у затянутого мерцающей шторкой окна за длинной стойкой. Передо мной на тарелке лежал наполовину съеденный кусок яблочного пирога.
— Так, значит, тебе негде жить, Боец? Чего сразу не рассказала? — интересовался он.
— А как вас это касается? Разве что вы сдаете жилье?
— Я нет, но у нас есть комната в подвальном помещении. Иногда там живут хм… Приезжие работницы клининга, — он явно намекнул на Фатиму. — Каморка крошечная и без окон, но там вполне можно жить. Платить ничего не надо. Туалет даже отдельный имеется, а душевой можно пользоваться общей, но только когда в здании никого нет. Чур чистоту соблюдать.
Я энергично закивала, ощущая, как каждое слово открывает мне новые финансовые горизонты.
— Ну как, Маруська, устроит тебя такой вариант?
Я закивала часто-часто. Жилье при офисе — великолепный выход. Ну и пусть без окон, но это же какая экономия! И на транспорт тратиться не надо, и коммуналку оплачивать. Лучше и придумать нельзя. Ну и что, что в подвале. Много ли мне надо?
— Но это теперь только завтра, — с сожалением вздохнул Батрухин. — Тебе сегодня есть, где переночевать? Хочешь, поехали ко мне?
