— Ваша должность? — награждает она меня строгим взглядом.
А смотрит так, как будто поздно метаться. Я уже попросил ее выйти за меня замуж, она всучила мне руку и сердце и даже благосклонно позволила подергать за ус. Все, мы вместе! А все остальные — это свидетели нашего счастья.
— Ваша должность? — еще строже повторяет вопрос.
— Неверный дальнобойщик, — выдаю идеальный вариант для нашего расставания.
— Мне подходит, — говорит она неожиданно. — Готовить часто мне лень, я люблю бутерброды. Так что мы можем жить душу в душу. К тому же, я считаю, что мужчине надо давать погулять. Тем более такому породистому…
Начинаю подозревать, что не только мы с Аллой пришли сегодня в комплекте. Уж не мама ли она той девушки, у которой сколько там… трое котов и три хомячка? Или одна собака и четыре кота? Или, может быть, она тетушка той, что вещала мне про козлов?
В общем, машу лапкой, стучу копытцами, прижимаю хвост, чтобы подальше от этого плотоядного взгляда и иду дальше.
Господи, это когда-нибудь кончится?
Мне кажется, эти курсы придуманы не столько ради знакомства, сколько чтобы заставить ценить свое время. Никогда раньше не думал, что пять минут — это вечность, а когда эти пять минут умножаются на пятнадцать…
И вроде бы женщины в основном симпатичные, одеты нарядно, в отличие от многих пришедших мужчин, явно готовились. Но все как-то не то и не так.
Я облегченно выдыхаю, когда подсаживаюсь за столик к своей помощнице. Я устал, в голове все еще звучат женские голоса, хочется подарить кому-то машину, чтобы позволить себе уже не только чашечку чая.
Свидания — жесть. А вот Алла ничего, вполне довольна сегодняшним вечером. Разрумянилась, в глазах еще остывает смех после ухода последнего кавалера.
— Ну и как вам? — спрашивает участливо, заметив, в каком я состоянии, — сердце хоть разок екнуло?
Согласно киваю.
— Когда думал, что первая девушка — парень. Когда мне рассказали, сколько должен и обязан сделать мужчина, и я на минуту представил, что эта участь моя. И когда я представился неверным дальнобойщиком, а мне ответили, что я — просто мечта, и тут же пообещали счастливую и долгую жизнь на одних бутербродах.
И что я слышу?
Вместо сочувствия тихий смех и безжалостный вопрос, разрушающий иллюзию счастья, которую мне успели обрисовать:
— Как?! Одни бутерброды?! Без чая?!
А потом она склоняется ко мне, обводит взглядом столики и шепчет как заговорщик:
— Подайте мне знак — кто она, и я ей укажу на ошибку, которая вас разлучила.
И снова смеется.
Смейся — смейся, думаю я, наблюдая за ней.
Но именно ты и сделаешь так, чтобы этот вечер не закончился на длинной ноте недоумения и разочарования.
Глава 37
Алла
Не ожидала, что эти свидания могут доставить столько удовольствия. И даже страшно подумать, что я могла все пропустить!
Мне достался очень удобный столик, в самом начале зала, и я могла наблюдать за генеральным, пока он прохаживался от одной кандидатки к другой.
Ох, наблюдать за ним — одно удовольствие. Жаль, не было слышно, о чем он беседовал с девушками, но его не впечатлила даже блондинка. И такое явное разочарование на лице, хотя минуту назад мне казалось, что он готов взять девушку за руку, наплевать на правила и увести за собой. А потом что-то случилось, и он резко сбежал по звонку колокольчика.
Настолько любопытное зрелище, что меня даже не напрягали зануды, сменяющие за моим столиком одного за другим. А какое лицо у генерального было, когда круг замкнулся, и он вернулся ко мне!
Нет, ну мило же, правда? И эта толика какой-то детской обиды, что его собирались кормить бутербродами!
А уж как он торопился на выход, опасаясь, что я и правда подскажу его поклоннице кратчайший путь к его холодному сердцу!
Но не так быстро, Лев Николаевич. Уж если я здесь, и вы сами настояли на этом, без вишенки на торте не обойтись.
— Давайте чуть обождем, — заманиваю его в сторону бара.
— Скажите прямо: давайте вам чуть дольем, — ворчит он, но не спорит, идет следом за мной.
— Это для вашего же блага, — уговариваю его, стараясь не рассмеяться от досады на строгом лице. — Пусть разойдутся.
И киваю в сторону нехотя рассасывающихся участников, которые то и дело оглядываются. Особенно нетороплива дама солидной комплекции — подозреваю, это у нее любовь к бутербродам.
— Заказать вам шампанского? — проследив за моим взглядом, предлагает генеральный.
Я так понимаю, из благодарности за спасение. Пока я раздумываю можно ли злоупотребить спонсорской поддержкой и здесь, бармен уже вручает мне бокал с холодным шипящим напитком. С удовольствием делаю пару глотков в ожидании, пока администратор освободится.
— В конце вечера, — говорю я, взглянув на генерального, — участники берут со стола открытки и вписывают имена тех, кто их заинтересовал, оставляя контакты для связи.
Я достаю из сумочки открытку, ручку и деловито вписываю в нее свое имя.
— С почином, — передаю ему карточку, как утешительный приз.
Он крутит открытку в руках, усмехается, заметив, что в качестве координат я указала номер его же приемной, хочет что-то ответить, но…
— Как мило, что вы меня подождали, — подходит к нам чуть запыхавшийся администратор. — Всем так не терпится, как будто они уже заняли очередь в загсе! А между тем… Так-так-так…
Он выуживает из подмышки черную папочку, открывает ее, чуть кланяется мне с легкой улыбкой и протягивает несколько белых карточек.
— Ваши симпатии! Вы настолько очаровали мужчин, что мы были бы рады увидеть вас еще раз, если пара не сложится.
— Раз-два-три… — пересчитываю я под пристальным взглядом генерального. — Пять. Но зато у вас…
— А это ваши симпатии, — прерывает меня администратор, и передает жирную стопку карточек Льву Николаевичу. — Вы настолько запали в душу девушкам, что мы были бы рады видеть вас еще не один раз! Столько раз, сколько вы захотите. И без какой-либо оплаты!
Вот значит как.
Пока я обтекаю от новостей, босс берет карточки, бросает на меня насмешливый взгляд и тоже принимается пересчитывать…
— Раз-два-три…
— Пятнадцать! — подсказывает ему милый администратор, потом косо поглядывает в мою сторону. — Вам выдать карточку — хотите тоже заполнить?
— Зачем?
— Затем, что после, возможно, их станет шестнадцать!
Я прячу заалевшее лицо за бокалом, понимаю, что не помогает, и тут же заказываю еще один. Все равно терять уже нечего. Вечер — кошмар. И ведь я могла, могла все это пропустить!
