А после две недели ни единого сообщения.
И хотя в последнее время мы перестали болтать по целому часу, перестали бесконечно засыпать друг друга сообщениями, расписывая, как мы тоскуем — это уже воспринималось как факт. Сейчас его молчание было демонстративным. И в качестве моего наказания.
Врут, когда говорят, что в тишине лучше думается. Тишина путает мысли и обнажает те, о которых ты не догадывался, не хотел их увидеть.
Тщетно прождав, когда Тимур остынет и позвонит, хотя бы напишет, я собиралась сделать шаг к примирению со своей стороны, но…
Тишина, в которую он меня окунул, не позволила.
Она заставила меня посмотреть на наши отношения под новым углом. И признать, что от прежних отношений почти ничего не осталось.
Они изменились.
Стали другими.
Какими-то рваными.
Но остались достаточно плотными, чтобы я по-прежнему считала себя невестой Тимура. И знала, что еcли… вернее — когда я все-таки сделаю шаг к нему, сделаю первой, как он и хочет, мы с ним поженимся.
Статус-то прежний: мы с ним жених и невеста.
У меня по-прежнему висит свадебное платье в шкафу. И вопрос, когда я в него облачусь — лишь во времени…
Телефон пиликает сообщением. Найдя его в сумочке, чертыхаюсь, заметив, что это очередной спам от такси.
Щелкаю по экрану, и замечаю в черновиках сообщение Тимуру, которое я днем собиралась, но не отправила.
Может, это подсказка…
Ничего страшного, непоправимого не случилось. Все еще можно исправить. К тому же, причин, которые могли бы меня удержать, больше нет: скорее всего, я уже уволена, максимум — буду уволена в понедельник…
Ну что это, если не знак?
Глава 51
Лев
Я не пытаюсь понять, что чувствую, услышав признание Аллы. Меня поражает сам факт, что ее слова не отскакивают, разбиваясь о мое безразличие. Они впиваются в мозг и сверлят его, на какое-то время полностью обездвижив.
Я так и сижу, глядя прямо перед собой, на мокрый асфальт и капли, назойливо ползущие по стеклу. Слышу звук ее каблуков, слышу, как открывается дверь в парадное, понимаю, что она поспешно уходит, но взглянуть на нее не могу.
Жених…
Как только он вернется из поездки…
Не сын ли это той женщины, что сегодня предлагала мне сделку? Припоминаю слова супруги руководителя «Строй-лайта» о том, что ее мальчик был женихом Аллы, но из-за их разрыва теперь вынужден жить за границей. А жених Аллы должен вернуться… и перед словом «поездка» — заминка. Это явно не отлучка на уик-энд.
Нутром чую, что рою в правильном направлении. Только для Аллы он не в прошлом, как уверяла сегодня меня его мать. Он влез между нами. И, возможно, когда мои пальцы были внутри Аллы, она представляла его.
Да ну на хер!
Не верю.
Сжимаю руль, прокручиваю минуты, когда она таяла в моих руках, припоминая все до малейших деталей. Ее первый чуть испуганный выдох, когда я сминаю ее губы, хочу быть нежным, и не могу, потому что едва держусь от того, чтобы не разорвать на ней юбку и не начать жестко вбиваться. Сразу, без подготовки, потому что ждать не могу и потому что она так быстро заводится, едва мы встречаемся языками. Ее пальцы, которыми она обхватывает мою шею, когда оказывается на мне с ногами, разведенными в стороны. И ее стоны, когда она начинает тереться об меня, нетерпеливо кусая губы, когда я оставляю их, чтобы посмотреть на нее.
Пылающую в страсти. Отдающуюся ей без остатка, открыто. С запрокинутой головой, как будто я уже ее объезжаю. И с разметавшимися длинными волосами, которые манят к ним прикоснуться, намотать на кулак, приблизить опять к себе ее лицо, и губы, которые успели соскучиться по моим поцелуям.
Мне хочется сделать хоть что-нибудь, чтобы стать еще ближе, чтобы заполучить ее, чтобы подмять под себя. Но когда она начинает похныкивать и одновременно сильнее скользить по мне, я решаю, что первый раз будет лишь для нее. И всаживаю в нее пальцы — дурея от ее влаги, от ее желания, которое пульсирует с благодарностью, отзываясь на это вторжение.
Она такая узкая, и так двигается, насаживаясь на мои пальцы, что я подобно подростку с трудом держусь, чтобы не кончить прямо сейчас. Тем более, что ощущаю, как ее накрывает оргазм, продлеваю его, успокаиваю ее, когда она медленно приходит в себя и открывает глаза.
Мне по хрен, если первый раз у нас будет в машине. Дворники выключены, стекла затемнены — никто не увидит. А если увидит — пусть лопнет от зависти, потому что я собираюсь заняться сексом с желанной женщиной, от которой яйца уже просто звенят.
Прикидываю вариант: прямо здесь, на сиденье, которое я успел отодвинуть, чтобы ей было удобней раскачиваться на мне? Или сделать усилие и зайти к ней домой? Здесь быстрее, к тому же, она продолжает дрожать, словно требуя, чтобы я все же вогнал в нее член. Но в доме можно не ограничиваться единственной позой.
Мне нравится, как она елозит по мне, но даже если это ее любимая поза, я бы содрал с нее блузу, чтобы обхватить грудь, которая так и просит, чтобы ее накрыли ладонями. Сжали, поиграли с сосками, познакомили и их языком. У нее охеренная грудь, которая охеренно ляжет в мои ладони, займет свое место. Но я бы хотел, чтобы наш первый раз с Аллой был не таким.
Перед глазами мелькает картинка, как я ставлю ее на колени, разворачиваю спиной к себе, наматываю на кулак ее волосы, заставляю ее приподнять попку, и начинаю гонку без каких-то там стопов. И стоны… я блядь… хочу слышать стоны, которыми она так щедро делилась… стоны ее удовольствия…
А вместо этого…
Телефон сообщает о вызове. Взглянув на экран, понимаю, что это Настя.
— Что-то случилось? — спрашиваю, ответив на вызов.
— Нет, — успокаивает меня ее мягкий голос, наполненный нежностью. — Просто соскучилась, если честно. Захотела услышать тебя. А ты… ты сейчас чем-то занят? Или, возможно, мы можем увидеться?
Бросаю взгляд на часы.
— Ты где-нибудь в клубе?
— Нет, — поспешно отвечает она. — Нет, я дома. Заказала из ресторана еду, есть вино, несколько сортов, есть коньяк или виски.
Хорошо подготовилась.
И если ради меня пропустила клубную вечеринку, да еще в пятницу, пожалуй, и правда соскучилась.
Мы оба понимаем, что мой приезд не закончится посиделками только на кухне. Никогда не заканчивался. А в таком состоянии, как я сейчас, в доме не останется поверхности, которую мы не используем.
Бросаю взгляд на парадное, и благодаря легким отблескам фонарного света замечаю в темных окнах третьего этажа застывший силуэт своей сбежавшей помощницы. Я был все-таки прав: у нее большие проблемы с тем, как угодить руководителю, но с этим можно что-то решить. Подошло время тех самых уроков, которые мне хотелось ей дать изначально.
