— Постойте. А почему на почту собрались вы, а не секретарь? — сразу занервничала я и от волнения неосознанно поднялась с кресла. Вдруг с Мариной что-то случилось, заболела и резко плохо стало, деспот Коварж уволил, да много чего могло произойти.
— Так теперь же всегда я хожу, это моя новая обязанность, — огорошила Оля.
— И давно?
— С понедельника, а вы разве не знали?
— Понятия не имела, — обратно осела я в кресло.
Тот факт, что Сергей снял с Марины повинность таскаться на почту, меня отнюдь не удивил и легко объяснялся тем, что начальнику были неудобны ежедневные, как минимум часовые, отлучки секретаря с рабочего места, но вот то, что Марина со мной радостной новостью не поделилась — это буквально шокировало.
От всей этой ситуации мощно попахивало душком. Мы с Мариной дружим давно, и ее реакция на то или иное событие для меня вполне предсказуема. Да если бы со снятием обязанности ходить на почту было все чисто, подруга уже через секунду после того, как об этом узнала, ввалилась в мой кабинет и с бубном до упаду плясала бы победный танец.
А тут тишина и молчание в течении нескольких дней!
Неужели Марина предала и перебежала к врагу, то есть к Коваржу?
Да нет, быть такого не может, наша с ней дружба стоит гораздо дороже, чем какие-то там обязанности. Хотя Марина не самая трудолюбивая девушка, вполне могла податься соблазну, если послабление не единственное.
Блин, нет, я так не могу, это же моя Марина, зачем строить теории, основанные на воздухе, пойду и прямо спрошу, со мной она еще или против меня.
Прихватив с собой предлог для визита — несколько приказов на подпись Сергею, отправилась в приемную. Идти и разочаровываться в единственном близком человеке в этом городе мне не охота, но сомневаться — еще тяжелей.
Вселенная сегодня решила мне подыграть и так бросила кости, что, когда я переступила порог рабочего места подруги, все сомнения на счет ее преданности отпали сами собой.
Первое — Марина, ничуть не смущаясь того, что в двух метрах от нее находился Коварж, самозабвенно подпиливала ноготок на мизинце. Еще неделю назад подруга чуть помаду в рот не засунула и не проглотила, лишь бы скрыть от внезапно зашедшего в приемную босса то, что она не в положенное время красила губы. А тут беззаботно сидит и в присутствии начальника маникюр подправляет, при этом чуть ли не мурлычет себе под нос песню.
Но самый важный — это пункт номер два. Когда я вошла, Коварж стоял возле кофе машины… И сам! Собственноручно! Наливал себе кофе!
Тут и к бабке не требуется ходить, чтобы понять — босс и Марина спелись друг с другом, а вернее будет сказать, Коварж ее подкупил, причем мелочью.
— Добрый день, — расцвела я, хоть на самом деле и хотелось оттаскать Марину за космы. Впрочем, не исключено, что я так и поступлю, но только не при Сергее. Не доставлю ему удовольствие за нашими разборками понаблюдать. — Я принесла документы на подпись, — приблизившись к столу уже бывшей подруги, протянула ей несколько листков.
Девушка их несмело взяла и сунула в специальную папку. Выглядела Марина при этом пришибленной и испуганной, знает кошка чье мясо съела.
— Если у вас что-то срочное, я могу подписать прямо сейчас, — предложил ковшик. Мужчина, в отличие от своего секретаря, не вжал голову в плечи и не смотрел на меня виновато, наоборот, Сергей был в себе уверен, как никогда и пребывал в отличном расположении духа. Гаденыш очкастый.
— Нет, спасибо. Не надо, — улыбнулась боссу и выпорхнула из приемной с высоко поднятой головой.
Лишь дойдя до своего офиса и прикрыв за собой дверь, чтобы мою слабость никто не увидел, я позволила лицу принять то выражение, которое соответствовало внутреннему состоянию, а чувствовала я себя крайне паршиво. Так, словно из меня вынули душу, поплевали на нее, попинали ногами, оскорбили, как только могли, и лишь после обратно вернули.
С каким же нетерпением я ждала, когда Коварж уедет, чтобы посмотреть в бесстыжие глаза его секретаря и высказать всю гадость, что на сердце лежала. Для того, чтобы этот момент не пропустить, я, наплевав на трудовые обязанности, кружила по коридору. Сергей как специально с отъездом тянул и вошел в лифт лишь в половине пятого вечера.
— Не помешаю? — будничным тоном поинтересовалась я, входя к Марине в приемную. — Я просто так пришла, поболтать.
— Нет, конечно, чаю хочешь, у меня есть шоколадка.
— Хочу и чай, и шоколад, — согласилась я на все, усаживаясь на стул напротив подруги.
— Ага, сейчас сделаю, только письмо допишу, — выдохнула Марина, видимо, решив, что я ни о чем не догадалась. — Как дела? Что-то ты сегодня меня стороной обходила?
— Дела у меня так себе, ничего хорошего. Представляешь, даже не знала, что у меня в спине нож торчит и давно!
Девушка на мое заявление сначала на автомате кивнула, но когда до нее дошел смысл, резко подняла на меня непонимающий взгляд и нахмурилась.
— Какой еще нож, ты о чем?
— Вот об этом, — развернулась я на кресле так, чтобы Марина могла видеть мою спину.
— Алена, ты прикалываешься надо мной? Если что — не смешно.
— Согласна, не смешно с ножом в спине ходить, — подтвердила я. — Крайне рада, что ты тоже так считаешь.
— Не вижу я никакого ножа, ты что, обкурилась?
— Как так, не видишь? — округлив глаза до двух блюдец, делано удивилась я. — Ты же сама этот нож и воткнула, когда сдала меня Коваржу с потрохами. Надеюсь, не продешевила и хорошо поживилась? А то не готовить кофе для босса и не бегать на почту как-то бледненько выглядит и больше смахивает на подачку, чем на серьезную взятку. Во сколько раз выпросила увеличить себе зарплату? Или вы на единоразовую, но крупную выплату договорились? Что ты молчишь? Любопытно же, в какую сумму ты оценила нашу дружбу!
Пока я как змеюка шипела на девушку, она старательно хлопала своими длиннющими ресничками и изображала на лице недоумение. Только вот никудышная из Марины актриса, лицедейничает неправдоподобно, переигрывает, с эмоциями перебарщивает, словно в немом кино снимается.
Да и тело ее выдает. У невиновных людей кожа красными пятнами из-за ложных обвинений не покрывается, руки, как у алкаша после недельного запоя, не трясутся, да и глаза сверкают не страхом, а возмущением.
— Алена, не городи ерунды, — фыркнула подруга.
Ага, Марина решила уйти в несознанку, не позволю и в два счета гадину расколю.
— Марина, раз уж у тебя хватило духа предать, то имей смелость в этом и признаться. Не обижай меня еще больше, чем есть. Не отпирайся. Или мне пригласить Коваржа для очной ставки? Уверена, он не станет молчать.
Марина отвернулась в сторону и, барабаня по столу маникюром, о чем-то задумалась, а когда вновь на меня посмотрела, то словно личину сменила. Более девушка не выглядела затравленной или испуганной, наоборот от нее исходила уверенность и даже, не побоюсь этого слова, злорадство.
