— Боевой маг! Она — боевой маг! Мы этому ее не учили! Тревога! — заорал Ворон, а дверь распахнулась, впуская в себя почти весь педсостав и старенького ректора, который рассчитывал увеличить что-то важное за мой счет.
Загнанная в угол, я стояла перед черной стеной местного преподавательского состава и администрации Академии, решивших, что без меня мир станет намного светлее, радостней и спокойней. Вот только я этого уже не увижу.
— Кончайте ее! — сипло бросил ректор, пока я грела руке заклинание, не сводя глаз с противников. Они не знают, в кого оно полетит, поэтому осторожничают.
— Не подходите, — как можно более увереней заявила я, выставив вперед руку, сочащуюся светящейся силой, подъедавшей все мои внутренние резервы.
В тот момент, когда я поняла, что тьма, расползающаяся противной кляксой по полу и пущенная кем-то из подкрепления, уже почти добралась до моих ног, опутывая мои дрожащие колени, послышался громкий хлопок.
— Господа и дамы, будьте так любезны, мордой в пол, — услышала я знакомый голос, а темные маги опешили. Кто-то из них попытался скрыться, но их тут же схватили. Несколько заклинаний промелькнуло в воздухе ослепительными вспышками, заставив меня присесть.
— Я же вежливо попросил вас прилечь отдохнуть. Те, кто сейчас этого не сделают, прилягут и подохнут, — в голосе слышалась такая степень равнодушия, что я невольно удивилась. — Обыщите их. Сообщите родственникам пропавших учеников, чтобы они срочно явились в Академию.
Боевые маги сдирали медальоны, кольца и прочие артефакты с лежащих на полу преподавателей, пока кто-то подошел и накинул мне на плечи плащ. «С первым боем!», — вздохнул какой-то увалень, потрепав меня по голове. «Неплохо сработала!», — кивнул мне еще один капюшон, пока я стояла ни жива, ни мертва, нервно теребя в руках медальон.
— А теперь, пройдемте в аудиторию. Я проведу для вас урок, — спокойно заметил министр, не обращая на меня никакого внимания. — Поднимайте их.
Дверь первой попавшейся аудитории открылась, а я видела черные, потертые парты, доску с домашним заданием и полустертым заклинанием. Меня втолкнули внутрь, а преподавателей рассаживали за парты. Возле окон и возле двери стояло молчаливое и суровое оцепление.
Министр уселся в кресло преподавателя, похожее на черный трон, украшенный черепами и заковыристой вязью заклинаний вкупе с символами, которые я уже не выучу, видимо, никогда. Что-то внутри сжималось, пока в кабинете царила угнетающая и удушающая тишина.
— Я жду признаний, — послышался равнодушный голос министра, положившего руки на стол. Черные перчатки обтягивали пальцы, а волосы упали с плеча, волной рассыпаясь по черным доспехам. Все молчали. Старик — ректор тихо трясся, но почему-то не хотел делиться тем, что собирался увеличивать себе за счет очередного ученика.
— Тема нашего урока: «Уголовно-магический кодекс». Запишите себе на подкорке, — спокойно произнес министр, а мои руки похолодели. Я стояла возле стены, чувствуя, как прогибаются колени. Волна необъяснимого, ни с чем несравнимого страха прошибла меня холодным потом. Боевой маг, стоящий рядом со мной едва заметно покачнулся и выдохнул. Мой взгляд упал на его руку с заклинанием, которая тряслась так же, как и моя. Волны страха, ужаса и отчаяния накатывали одна за другой, выматывая и угнетая.
— Итак, статья первая. «Предумышленное убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Кто пойдет отвечать по этой статье? — снова послышался невозмутимый и спокойный голос, а на доске появилась надпись размашистым почерком.
— Лес рук? Значит, будем рубить.
Преподаватели молчали, опустив головы. Связанные заклинанием руки лежали на партах.
— Я терпеливо жду, в надежде, что кто-то выучил урок, — снова раздался ледяной голос, пока я мысленно боролась с дрожащими коленями. — Итак, вызываю по журналу…
— Вы не имеете права, — послышался писклявый голос ректора, внезапно поднявшего голову.
— У вас нет доказательств!
— Я разве разрешал выкрикивать? — спокойно и холодно произнес министр, а я пыталась разглядеть его лицо, спрятанное волосами. Он сидел, низко опустив голову, пока я мысленно считала удары своего сердца. — Я тут на досуге проверил ваше домашнее задание…
На стол шлепнулись папки с досье.
— Плохо. Очень плохо. Я бы даже сказал, что большинство тянет на два, — министр неожиданно поднял голову, а сквозь каскад волос промелькнула улыбка. — На два десятка лет за решеткой. Но есть и отличники. Они вполне заслужили пять. Пять десятков лет в магической тюрьме.
На задней парте послышался шепот, нарушавший эту страшную тишину.
— А вот это я не люблю. Кто разрешил вам разговаривать во время моего урока? Господин ректор, подписывайте контрольную работу о том, что с этого момента Академия Темных Искусств переходит в прямое подчинение министерству магии, — перед ректором шлепнулись документы вместе с пером.
Дрожащая рука мрачного гнома оставила свой росчерк, и бумаги тут же исчезли. Несколько имен было озвучено, появляясь на доске, а их обладатели бледнели, оборачиваясь и оглядываясь по сторонам.
— Статья вторая «Содействие преступному сговору и сокрытие его с целью получения выгоды». Кто пойдет отвечать по этой статье? — снова послышался голос министра, нарушающий страшную тишину. — И снова не готовы. Наверное, придется сделать вам первое предупреждение. Помните. Три предупреждения — это черная метка. Лично от меня. Я терпеливо жду, когда у нас установятся очень доверительные и теплые отношения, располагающие к взаимопониманию.
Министр откинулся на спинку, положив руки на подлокотники, а его стол взлетел, пронесся над головами перепуганного педсостава, с грохотом ударился об стену и разлетелся на мелкие щепки. Все! Я завязываю с этим! Увольняюсь! Я не хочу в этом участвовать!
Я дернулась к двери, а меня пропустили. В коридоре стояли люди. Женщины обнимались, мужчины стоически молчали, какая-то девушка сидела прямо на полу и плакала.
— Вот, — послышался голос кого-то из боевых магов, а он бережно нес связку драгоценностей.
— Это ваш сын.
Бледная, дрожащая рука моложавой ведьмы потянулась к красивому кольцу.
— Сынок, — выдохнула она, гладя кольцо и целуя его. Цепочки звенели, а я слышала рыдания. «Мама, это братик? Да? А почему он на цепочке? Мама!», — спрашивал наивный детский голос, пока я стояла и смотрела на родственников.
— Я люблю тебя, Гиель, — седая ведьма целовала драгоценный камень. — Мама всегда любит тебя. Он теплый. Теплый. Он меня слышит. Точно слышит. Мой мальчик. Он не хотел возвращаться в Академию. Почему не послушала его.
— А знаете, как она училась, — со странной улыбкой сквозь слезы причитала женщина в черном, прижимая к груди цепочку, пока ее обнимала вся плачущая семья. — Она была почти отличницей… Талантливая… Особенно в некромантии… Мы ей даже лопату купили, которую она хотела. Помню, как она пришла и сказала: «Мама! Я буду некромантом!». Я ею так гордилась.
