Что делать, Ник решит позже. У него не осталось сил искать выход: по-хорошему не получается, по-плохому… лучше не надо. Сейчас можно сосредоточиться на простом: помочь Алисе умыться, найти чистую одежду, обработать рану на запястье.
— А что с тобой? Отравилась? — поинтересовался Ник, усадив Алису на табурет в ванной комнате. — Не свалишься? Я котел запущу.
— Отравилась, — согласилась она. — Вчера еще. И в машине укачало.
— Горе луковое… — вздохнул он, возвращаясь. — Эй, ты чего делаешь?
Алиса включила воду и отмывала пятно на джинсах и рубашке, прямо на себе.
— Ничего, дома постираю, — повела она плечом.
— Алиса…
Она повернулась и посмотрела на Ника тоскливым взглядом. Почти как Сэм после аварии, когда он впервые увидел ее в больнице. Губы до сих пор подрагивали, а глаза опухли от слез, и нос покраснел.
— У меня телефона нет. — Она произнесла это почти шепотом. — Сюда можно вызвать такси?
— Думаю, да. Или прогуляться пешком до трассы.
Он не издевался и не собирался ее отпускать. Но неужели уйдет? Ведь испуг прошел, она уже поняла, что ей ничего не грозит.
Алиса кивнула и вышла из ванной, поискала глазами дверь на улицу.
— В какую сторону идти?
Если и сейчас она играла, то это «Оскар», однозначно. Но Ник не верил, что можно притворяться после такой встряски.
— В обратную, — сказал он. — Умоешься сама? Душ прими, если нужно. Чистые полотенца на полке, я сейчас тебе принесу что-нибудь из одежды. А это снимай, постираем. Тут машинка есть.
— Почему? — спросила Алиса таким же бесцветным голосом.
— Ты же сюда с моей женщиной знакомиться приехала, — усмехнулся Ник. — В таком виде я тебя к ней не подпущу.
Вместе со слезами Алиса смыла и тональный крем, который худо-бедно скрывал синяки. Они и так были заметны, а без грима стало понятно, что гематома больше.
— Красавица… — выдохнул Ник, когда Алиса появилась на кухне после душа.
— Тебе не все равно? — огрызнулась она.
Это хорошо, пусть. Игнорировать ее выпады приятнее, чем пугать своим видом.
— Иди сюда, обработаю…
На Алисе был его свитер — длинный, с растянутым горлом. Ничего лучше он не нашел и надеялся, что белье она надела. Свитер прикрывал ноги почти до колен, а рукава Алиса закатала до локтей.
— У тебя всегда все под рукой, — заметила она, когда он забинтовывал ей руку.
— Привычка.
В дверь постучали, и в дом заглянула Маша.
— Привет. Как вы тут? Миша сказал… О-о-о… Я, наверное, попозже зайду.
— Привет. Маш, не уходи. Это не то, о чем ты подумала.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что смутило Машу. Голые ноги Алисы, конечно же.
— Добрый день, — сказала Алиса.
Она уставилась на Машу и пожирала ее глазами, ни чуточки не стесняясь. А потом перевела чуть обиженный взгляд на Ника. Понятно, уже успела сравнить себя с ней.
— Маша, знакомься, это Алиса.
— Очень приятно, — вежливо произнесла Маша.
Надо отдать ей должное, и она, не стесняясь, рассматривала Алисины синяки.
— На меня вчера хулиганы напали, — пояснила Алиса. — Ник спас. А это, — она приподняла руку, — я сама. Случайно. А одежда грязная, потому что меня тошнило.
— Алиса-а-а… — простонал Ник.
— А что? — возмутилась она. — Еще подумает, что это ты…
Маша загадочно посмотрела на Ника. Странно, но в ее глазах будто плясали смешинки.
— Где дети? — Он соскучился по Сэм.
— С Мишей. Коля, я могу дать что-нибудь из своего. Алиса, конечно, поменьше, но ненамного.
— Правда? — обрадовался Ник. — Было бы замечательно.
— Сейчас принесу.
— Ко-о-оля… — протянула Алиса, когда она вышла.
В ее голосе появились нотки ревности.
— Прекрати, — попросил Ник.
— Послушай, а Михаил — святой? — не унималась она.
— В смысле?
— Ну как… Ты к его жене ездишь, а он терпит?
Ник подавил желание накричать на Алису. Хватит, она еще с прошлого раза в себя не пришла, хоть и хорохорится.
— Мы друзья.
— С Мишей?
— С Машей. С обоими. Алиса, тебя не учили, что лезть в чужую личную жизнь нехорошо?
— Это и меня касается.
— Никоим образом.
— Ты его обманываешь.
— Нет. Ее…
Смешно, но Маша, кажется, до сих пор уверена, что он — гей. Михаил обещал молчать, сам Ник ничего не опровергал, а рождение его дочки Маша восприняла, как случайность. Так оно и было, по сути, но причина-то в ином.
— То есть Михаил все знает? — не поверила Алиса. — Ха-ха!
— Будешь хорошо себя вести, расскажу эту историю.
— Обещаешь?
— Да.
— Ну-ну… я запомнила.
Маша принесла теплые лосины, майку и кофту. Безусловно, ее вещи сидели на Алисе лучше, чем бесформенный мужской свитер. А еще она принесла тональный крем и пудру.
— Мне кажется, тебе будет комфортнее с этим, — сказала она Алисе.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила та.
— Сэмми видела твою машину, — сообщила Маша, когда Алиса переодевалась. — Ходит по дому, ищет тебя.
Бежать бы к дочке, да рыжее недоразумение не бросишь.
Ник подумал, что зря не привез сюда Алису раньше. Если она и знала о дочке, то, похоже, просто не осознавала, что он — отец. Возможно, она отстанет от него, как только поймет, что он не один. Какая девушка в ее возрасте захочет заботиться о ребенке, тем более, чужом?
Едва они зашли в дом Михаила и Маши, как трое малышей выскочили им навстречу. И Сэм бежала впереди.
— Дядя Ник! — запрыгал Степка.
— Дядя Ник, — вторила ему Тонечка. Она уже забыла, что когда-то робела в его присутствии.
А Сэмми, как всегда молча, обняла его за шею, как только он подхватил ее на руки.
— Здороваться кто будет? — пробасил Михаил, напоминая детям о вежливости.
Ник оглянулся на Алису. Ей-богу, он ожидал увидеть на ее лице все, что угодно — удивление, испуг и даже отвращение. Но она улыбалась. Улыбалась так открыто и ясно, как не улыбалась даже ему.
И смотрела она на детей.
— Ну вот, знакомься, — сказал он. — Это моя дочь Саманта.
15
Дочь?!
