— Зря я тебя взял! — хмуро сообщил мне Вильгельминский.
— А мадам Фло себе не изменяет! — улыбнулась я, раздвигая пальцы дракона, чтобы еще хоть глазочком посмотреть по сторонам — мало ли где враг! Ага-ага!
— Идем! — Сторм убрал руку, встал передо мной и поймал мой взгляд. — Лучше бы тебе смотреть в пол, пока мы не спустимся вниз.
Я приняла самый послушный на свете вид:
— Да зачем мне все, когда у меня в бессрочном пользовании такой дракон!
Вильгельминский от ласкового слова расплавился, подобрел, даже настроение, казалось, сразу подскочило вверх. Эх, дракон, двойку тебе за усвоение урока женских хитростей!
— Пошли, пока ее удерживают на месте, я должен зафиксировать все для короля. Нельзя допустить промашки, доверившись другим, — поманил за собой Сторм.
Эх, тяжела жизнь ректора! Только на него надежда у короля! Никуда сыскной отдел не годится.
Мадам Фло нас удивила. Я даже не узнала ее сразу в спортивном-то костюме! Зато ожерелье на ней!
Ее держали в подвале четверо магов, а она сжимала мундштук зубами с видом роковой соблазнительницы, даже не прикурив. Вот это — то ее нервы и выдало!
— Мадам Фло, я перейду сразу к делу. Уверен, вам уже зачитали ваши права и причину задержания. Вы знаете, что висите на волоске от гибели, и только я могу вас спасти, — говорил Сторм.
— Так все врут, — заявила Мадам Фло. — А мне потом голову с плеч!
— Когда я встретил вас первый раз, то заметил это ожерелье и долго вспоминал, где же его видел.
Мадам Фло отвела взгляд.
— Сами расскажете, или мне продолжать?
Хозяйка Дома Удовольствий смерила дракона взглядом и будто сдулась: кивнула, вытащив мундштук изо рта, и сказала:
— Это подарок королевы.
— Необычная вещь, раз вы ее носите не снимая? — заметил дракон.
Мадам Фло нервно задергала ногой, но промолчала.
— Я навел справки накануне: в колье вставлены очень редкие камни, обладающие свойством заживления ожогов, — подталкивал ее на путь истинный ректор. — Итак…
— Да, — только и ответила женщина, хмуро обведя всех присутствующих взглядом.
— Не бойтесь. Дни того, кто подарил вам это колье, сочтены. Нам осталась просто лишний раз подтвердить природу происхождения подарка и отчитаться королю.
Орчиха продолжала молчать. Она боялась за свою жизнь, понятное дело. Зачинщик убийств министров — один из первых людей королевства. Как же не быть осторожной?
— Может, вы хотите пройти в допросную? Не нравится домашняя обстановка? Я думал проявить к вам уважение. — Сторм внимательно смотрел на женщину, подбирая слова.
— Хорошо. Это — королева. Я не знала, во что ввязалась, честное слово! А когда поняла, сожгла архив!
— Именно тогда вы и получили колье. Королева чувствовала себя виноватой?
— Да, мы с ней были в прекрасных отношениях. Пока она не затеяла этот переворот.
— Что скажете про куртизанку, которая работала на вас? Дочь одного из стражников?
— Дочь стражника? Я и не знала. Мне просто сказали за ней приглядеть, а вот во что все вылилось. — Мадам Фло вскинула взгляд, полный страха. — Я надеюсь, меня не привлекут за пособничество! Я искренне не знала, во что ввязалась. Это не измена королю! Я могу доказать, что всячески пыталась вам помочь на пути, и потому оставляла следы. Поверьте, я умею прятаться так, что меня бы никто не нашел.
— Все зависит от того, готовы ли вы дать официальные показания против королевы и ее подельницы! — сообщил Сторм.
И Мадам Фло, закусив щеку, кивнула.
Домой мы вернулись перед рассветом и рухнули на кровать без сил.
— Все закончено!
— Это было нелегко. У меня все отваливается!
Сторм перевернулся на живот и возмущенно воззрился на меня:
— Я думал, что у тебя все отваливается из-за меня, а не из-за завершения расследования!
Я хитро промолчала. Сейчас же слово скажи — и тогда точно не уснем! А та-а-ак охота-а-а!
— Мадам Фло помилуют?
— Ее еще раз проверят подданные короля, и если ее помощь в расследовании действительно подтвердится, то она сможет отделаться малой кровью, — пояснил Сторм.
— Я ей верю! — поделилась своими эмоциями.
— В этом мире ты должна верить только мне! — произнес этот несносный собственник, развернув меня к себе.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты — настоящий тиран?
— Кто бы посмел это сделать, кроме тебя? — выдохнул мне в губы Сторм и смял их властным поцелуем.
— Подожди! Мне еще вот что интересно! — прервала я поцелуй, зная, что потом в голове не останется ни одной мысли, если мы продолжим.
— Что? — недовольно пробурчал Вильгельминский, жадно глядя на губы, будто голодал три дня и только откусил кусок мяса, а его попросили подождать еще немного, прежде чем продолжить трапезу.
— Почему эта девушка, дочь стражника, шла на поводу у королевы с ее-то уникальным даром? Ведь отец точно прятал ее ото всех с ее-то магией!
— Королева знала о магии этого рода и специально держала этого стражника недалеко от себя, ожидая подходящего момента. А тут эта девчонка влюбилась по уши в младшего принца. Ну чем не повод для манипуляций? Всего-то и надо, что пообещать прекрасное будущее.
— Но мы же были на помолвке! — у меня что-то не сходилось, а у Сторма очень даже:
— Вот! Король решил по-своему, королева не ожидала, что младшего принца так быстро соберутся женить. Именно тогда весь план и покатился под откос — убийца показалась перед всеми.
— Любовь — страшная штука! Вот так влюбляйся в вас! — покачала головой я.
— Это в принцев влюбляться не надо, ты же понимаешь, да? — хитро прищурился он.
— А в ректоров можно? — подыграла чешуйчатому собственнику.
— В ректоров — нужно! И хватит болтать! Твои губы заняты не тем…
ГЛАВА 171
На главной площади магической академии возвели трибуны, которые сейчас были заполнены жаждущими хлеба и зрелищ. Угощения обеспечила академия, адепты — старшекурсники разносили сладости и напитки, а зрелища предоставили слетевшиеся со всех уголков королевства драконы.
Яблоку негде было упасть, столько зрителей заявилось на Драконьи игры!
В отдельной ложе на возвышении за испытаниями наблюдал король, оставшийся без своей предательницы королевы, и приближенные. Правда, одиноким он не казался, находясь в компании претенденток на звание первой леди королевства.
Королеву же постигла жестокая кара, но, для спасения репутации короля, ее смерть выдали за естественную, и все королевство скорбело три дня и три ночи.
