— Не совсем так. Скорее уж напали мы. Нужно было обезвредить преступников, но их оказалось неожиданно много, гораздо больше, чем нас.
— Вам пришлось отступить? — спросила я, когда мужчина замолчал, вспоминая.
— Почему же? Мы справились с задачей, по-другому и быть не могло. Правда, и цена оказалась высока.
— Не только тебя ранили?
— На самом деле мое ранение было одним из самых легких, просто не повезло в самый последний момент, когда все было практически кончено. Один из преступников швырнул мне под ноги демонский артефакт.
— Демонский? Это что-то с Шалайей связанное?
— Да, помимо драконов, то есть бывших магов огня, нашедших иной путь к своей силе, на Шалайе жили еще маги Тьмы, которые могли переродиться в демонов. Такие существа с антрацитово-черной кожей и костяными наростами вместо волос на голове.
— То есть у них была своя боевая ипостась?
— Нет, они перерождались полностью и подпитывались эманациями стихии Тьмы. Они не оборотни, не мы, они получали, по сути, новое тело и новую, практически бессмертную жизнь. Так вот, есть у них артефакты, способные разрушать не только внешние магические потоки, но и внутренние. Шалайцам в этом плане проще: они полечились, потоки восстановили, если это возможно, и вперед, могут и дальше якорить свою стихию. Если вылечить мага невозможно, он становится простым человеком. С нами сложнее, проходимость-то потоков у нас больше, а принципы работы с силой другие. Так что получилось то, что получилось.
— А это… там же? — Я робко дотронулась до шрама на щеке и тут же отдернула руку, боясь сделать больно или неприятно.
— Да, все щупальца Тьмы из артефакта я смог заблокировать, кроме одного. Лечатся такие раны гораздо сложнее. Это проблема? — Деонт испытующе посмотрел на меня, будто я могла из-за какого-то шрама просто взять и отвернуться от него.
Покачала головой.
— Я тебе уже говорила, что нет. Значит, это произошло двадцать лет назад? Тогда же разбалансировалась сила и у меня.
— Прости, я не хотел.
— Но ведь брачный ритуал для того и существует.
— Да. И я догадываюсь, как тебе это все неприятно.
— Неприятно? — Я нервно усмехнулась. — Дело ведь не в моей силе, Айя с ней. Дело в свободе воли. Думала, она у меня когда-нибудь будет. Когда повзрослею, выпорхну из родительского гнезда. Это не упрек, я понимаю, что так было нужно. Просто. Тебе, наверное, тоже не особенно приятно жениться на мне?
— С чего ты так решила? — удивился Деонт.
— Ну, — пожала плечами, — ты же меня не знаешь, не любишь. Я тебе даже не нравлюсь.
— Во-первых, ты неправа. Во-вторых, после завершения ритуала это все не будет иметь абсолютно никакого значения.
— Да, но это и есть то, о чем я говорю, — свобода воли. Неужели тебе будет приятно осознавать, что все те чувства, которые ты испытываешь, ненастоящие?
— Если бы мы не подходили друг другу, ритуал был бы невозможен. Но я, кажется, догадываюсь, о чем ты говоришь.
Догадывается он, ага! Нет, теперь я далека от того, чтобы считать жениха совсем уж козлом, просто он в некоторой степени бесчувственный, как мне кажется.
И?..
Что?
— Ну догадываешься, и что?
— Да ничего. — Мужчина пожал плечами. — Ты красивая и умная девушка, вызывающая восхищение своим характером. Честно говоря, не думал, что ты сможешь в ближайшее время отойти от шока. Но ты действительно молодец. Из тебя выйдет прекрасная жена.
Я еле сдержалась, чтобы не поморщиться.
— Что касается меня, то вполне осознаю, что у меня характер не сахар и я далеко не красавец,
— Деонт криво усмехнулся, — но все же по неписаным законам света могу считаться отличной партией для столь великолепной во всех отношениях девушки. Богат, титулован, при должности.
Вот тут я уже не сдержалась и все же поморщилась. Да за кого он меня принимает? За маменьку? Это для нее богатство, титул и внешние атрибуты все решают, а я, видимо, все еще пребываю в девичьих мечтах.
— Но самое главное — сила, Ларин. — Мужчина опять усмехнулся, но на этот раз устало. — Не моя или твоя, хотя и это важно. Но для меня, как для последнего оставшегося наследника великого рода, важна сила потомков, то есть наших с тобой детей.
Тут мне совершенно неожиданно пришла в голову странная мысль, что я ведь о нем совершенно ничего не знаю. Ну кроме того, что у него паршивый характер и что он служит в Корпусе драконов. Ни про семью, ни про родителей. Интересно, а я его маменьке понравлюсь? Ой, что-то сомнительно.
— Понимаю, почему ты кривишься. Все, что я только что сказал, для тебя слишком цинично, черство. А ты, к моему великому удивлению, оказалась не испорченной.
— Почему удивлению? — наконец нарушила молчание я. Нет, мотивы-то его мне и так понятны, но на вопрос о свободе воли он так и не ответил.
— Ты ведь выходила в свет? — Я кивнула. — Не слишком-то много хороших и чистых драконов среди благородных. Да и вообще.
— Не веришь ты в человечество! — фыркнула я.
— Как-то так. — Мужчина развел руками и улыбнулся, на этот раз весело, по настоящему. И, как это ни банально звучит, стал казаться намного моложе, чем есть на самом деле. И симпатичнее, светлее, что ли.
— Знаешь, — тяжело вздохнула, — я понимаю и принимаю теперь наш брак. Но на мой вопрос ты так и не ответил. Каково нам будет все время знать, что чувства между нами ненастоящие?
— Ларин, — Деонт нахмурился, — по-моему, ты слишком много на этом зацикливаешься. Мы оба будем чувствовать потребность друг в друге, нежность. Так ответь мне, почему ты заранее решила, что это ненастоящее?
А вот на этот вопрос хорошего ответа у меня не было. Ритуал навязал? Ну так еще ничего не произошло, а Аран уже гладит меня по голове или по щеке с такой нежностью, что самой хочется плакать. Просто, наверное, он не готов сам себе признаться, что я для него не просто выгодная партия.
Или это все фальшивка? Игра для глупой, мечтательной девушки, которая вообразила себе невесть что?
Жених в одном прав: я не такая циничная, не расчетливая, я хочу любви и нежности. Но имеет ли, правда, значение, каким образом я ее получу? Я после ритуала все равно буду центром его вселенной, так чего мне не хватает?
А может, это мне самой страшно потерять себя? Страшно, что это будут не мои чувства. Хотя, если быть с собой до конца честной, стоит признать, что за последнее время я прониклась к Деонту симпатией. Он меня поддержал, когда мне было очень тяжело и страшно, не бросил — это ли не повод хотя бы уважать и… не знаю даже… Наверное, я люблю плохих мальчиков, раз декан мне немного, но нравится.
К тому же он всегда выглядит так мужественно.
