Как же давно он этого не делал!
Но теперь он может и это, может все что угодно. И плата своей личной свободой уже не казалась ему такой непомерной в сравнении со свободой полета и кипящей в теле силой.
Глава 37
После того как я подсунула прослушку Кирис, день пошел своим чередом. Сегодня у нас было первое практическое занятие по физиологии магических существ, не сулившее никаких приятных эмоций. Дело в том, что нас ждал сам декан Сквирай с весьма занятным материалом.
Мы в нерешительности потоптались у дверей прозекторской, но бесконечно стоять там было невозможно и пришлось войти в пропахший странными запахами кабинет.
К счастью, сегодня мы сами руками ничего делать не будем, только смотреть. Впрочем, меня это не сильно успокаивает. По крайней мере, половина из нас обдуманно шла учиться на целителя, другие просто не поступили ни на что получше. И я, получается, была из второй группы. То есть не мечтала всю жизнь посмотреть на вскрытие магического существа или даже человека.
Так вот, я до сих пор не мечтаю! Не готова я к такому!
Впрочем, выбора особого нет. Либо я стою и смотрю, а потом, через несколько занятий, и сама делаю, либо подаю документы на отчисление. Может, нужно было все же идти на артефактора? Мозгов там нужно больше, зато нервов меньше… Ну если только ты не работаешь на деактивации взрывающихся поделок.
Декан Сквирай, похоже, над нами опять решил поиздеваться. Иначе его ехидную усмешку, когда он схватился за скальпель над тушкой скальной ящерицы, назвать невозможно.
Справа раздался стук — это упала в обморок одна чересчур впечатлительная особа. Кстати, она была из тех, кто хотел лечить и помогать по зову сердца.
— Кадеты, ну подберите же товарища! — хмыкнул декан, не прекращая демонстрации.
Да, оторвать взгляд от разворачивающегося действа было действительно невозможно. Что — то в этом есть завораживающее, честное слово. Эти плавные и одновременно резкие профессиональные движения, эта невероятная точность — впечатляюще!
Действо захватило настолько, что я стояла с открытым ртом, ничего вокруг не видя и не слыша. А потом совершенно неожиданно поняла: хочу так же, хочу, чтобы моя рука, не дрогнув, могла нанести разрез и наложить шов. Это самое настоящее искусство, только оно гораздо ценнее статуй и картин, оно спасает жизни.
Айя с ней, с рунологией. Теперь, когда у меня нормализуется магия, я смогу быть настоящим целителем, а не ученым-теоретиком. И я чуть не подпрыгнула от радости от этой мысли.
— Кадет Мерек, вы не могли бы радоваться занятию чуть с меньшим энтузиазмом, а то те студенты, кто еще не в обмороке, сейчас в него отправятся, — сказал, оборачиваясь ко мне, декан.
— Простите, — пробормотала я, чуть отступив.
— Вам не за что извиняться. Всегда приятно знать, что среди студентов есть те, кому наша профессия действительно по нраву.
И как он сразу обо всем догадался? Наверное, опыт.
Я немного вышла из своего восхищенного состояния и огляделась. Всего несколько человек сгрудились около стола, в основном отличники, усиленно сейчас морщившие лбы и тетради. Хотя и среди них были те, у кого лицо отдавало зеленью.
Среди остальных таковых было больше. Помимо блондинки, упавшей в обморок еще в начале занятия, в себя на стуле приходил еще и один парень. Большая часть группы предпочитала не смотреть на стол вообще, усиленно разглядывая что-то интересное на абсолютно белых стенах. Несколько человек сидели на корточках да и просто на полу, закрыв глаза или откинув головы, рассматривая потолок и, вероятно, пытаясь справиться с тошнотой. Пока никто с завтраком не расстался, но, боюсь, еще не вечер.
Интересно, ненормально ли это, если мне так понравилась разделка тушки ящерицы? А с другой стороны, меня же всего лишь восхищают профессиональные действия педагога. Я хочу уметь так, как он.
Мы вышли с занятия в полнейшей тишине. Кое-кому было до сих пор нехорошо, кто-то злобно поглядывал в сторону тех, кто не опростоволосился и смог сосредоточиться на учебе.
Кирис, кстати, наша надежда и будущая староста, наш непревзойденный лидер и одна из лучших учениц, тоже смогла взять себя в руки и не отвернуться. Но ей явно было, судя по цвету лица, не по себе.
Что ж, приятно сознавать, что она тоже человек.
Я могла бы над ней слегка поиздеваться, но, думаю, все же не буду. А то ведь вся группа взъестся.
Мы всей гурьбой уже почти дошли до следующего кабинета, который находился в главном корпусе, когда пол под нашими ногами покачнулся.
Я сначала даже не поняла, что это, думала, нервы все же расшалились после предыдущего занятия и голова закружилась. Но нет, судя по ошарашенным лицам ребят, почувствовала это не только я.
Наверное, только через секунду после вибрации по коридору прокатился звук, точнее грохот. Я бы сказала, что именно так должен слышаться взрыв. Хм…
Не успели мы переглянуться, как пол опять затрясся. Я стала соображать, что же такое под нами, и, если я правильно помню схему, внизу у нас какие-то хозяйственные кабинеты, а чуть левее ректорат.
Демон, надеюсь, взрыв не там. Если это вообще был взрыв.
Мы начали переглядываться между собой, а также с группой, судя по всему, третьекурсников-пространственников, которые столпились у соседнего кабинета. Освещающие артефакты мигнули и погасли.
Странно, никаких магических выбросов я не почувствовала, значит, это целенаправленное воздействие. Наверное.
Рисковать я не стала. Во-первых, я прямо всей кожей ощущала, что происходит что-то очень нехорошее. И пусть мне не говорят, что это случайность, — не поверю. Уж слишком много их было за последнее время. Во-вторых, мне совсем недавно наглядно продемонстрировали, насколько вокруг много людей, не останавливающихся даже перед насилием и пытками. Так что, никого не стесняясь и не боясь прослыть паникершей, я накинула на себя щит.
Посмотрев на меня, некоторые парни из наших и почти все третьекурсники сделали то же самое. Но почти вся наша группа лишь похихикивала надо мной, трусихой. Пусть! Они не знают, что это такое — чувствовать себя беззащитной.
Мерно гудели щиты, напитанные силой, но ничего не происходило. Я уже было подумала, что зря запаниковала, хотя лица у третьекурсников были очень серьезные. Им это все, похоже, не нравилось больше, чем нам. И я даже догадываюсь почему.
— Где все? — перекрикивая гул, спросила я Ронига, стоящего поблизости и тоже не побрезговавшего барьером. — Где другие студенты, преподаватели?
Да, наш и два соседних кабинета были в небольшом закутке, отделенном от основного коридора, и посторонних студентов здесь пробегать не должно. Но где же наши преподаватели? Где старшие кадеты, которые должны сейчас проверить каждый угол?
Пилс не ответил, только пожал плечами и нарастил плотность щита.
