Деонт подошел ближе. Шея Жани была разрезана, а под правой рукой на полу валялся нож. Судя по виду раны, можно было сказать с высокой долей уверенности, что женщина перерезала себе горло сама.
На столе лежала забрызганная кровью записка. Декан ее поднял и вчитался в расплывающиеся буквы. Выругался.
У Деонта не хватило слов, чтобы описать весь идиотизм ситуации. Из-за дурацкого чувства эта глупая шанки не только покончила с собой, но и подвергла риску жизни многих и многих людей. В том числе Ларин.
Если бы Жани уже не была мертва, он бы ее убил.
Мужчина сжал и разжал кулаки несколько раз. Надо успокоиться, надо работать. От его действий сейчас зависит жизнь Ларин, а это важнее всего. Так что лучше обойтись без истерик.
Перво-наперво нужно найти барьерный артефакт, он должен быть где-то здесь. Ему нужна была подпитка кровью и силой, следовательно, прямой доступ к телу. В правой руке был нож, а значит, в левой.
Разжимать сведенные посмертной судорогой пальцы — то еще удовольствие. Прикасаться к мертвой женщине, которая всего лишь месяц назад была твоей любовницей и оставалась до этого момента другом и верным соратником, — это… больно.
Деонт никогда не любил Жани, но ценил, отдавал должное уму, силе, таланту. Но, если поставить на чаши весов ее и Ларин, он выбрал бы последнюю. И не из-за силы. Просто.
И Жани это поняла. Ее прощальное письмо было полно злобы и сожаления. И оттого ему было еще неприятнее, больнее. Не очень хочется осознавать, что человек, которого ты знаешь много лет, вовсе не таков, каким кажется. Что вместо поддержки и опоры он воткнет нож в спину и прокрутит его пару раз для верности.
Пальцы наконец удалось разжать. Как и предполагал декан, артефакт — небольшая деревянная табличка, густо покрытая кровью, — был именно там.
Магия крови — самая древняя из сил, и существует только один способ ее разрушить — сжечь в первородном огне. Не всем это по плечу.
Положив деревяшку на ладонь, Деонт сосредоточился и вызвал дракона. Не всего, только часть. Артефакт вспыхнул белым пламенем и пропал с хлопком. Секунду спустя послышались звуки боя.
Как и предполагал декан, барьер охраняли не только снаружи, но и изнутри. И их было много — все незнакомцы. Откуда они здесь? Вопрос на самом деле хороший, ведь академия до сих пор под барьером, который установил Корпус. Через него не пройти. А это, в свою очередь, значит, что они проникли на территорию раньше. Когда? Получается, что когда подорвали предыдущий барьер.
Как он это мог проглядеть? Скорее всего, уже тогда Жани была с ними в сговоре. Без нее такое провернуть было бы не под силу.
Сопротивлялись им ожесточенно. Пришлось даже отступить и перегруппироваться. Но в итоге они взяли верх. Только было уже поздно.
Именно в тот момент, когда они убили последнего преступника на внешнем рубеже, сила вокруг всколыхнулась, завибрировала. Подпитка “Сияния” началась.
Деонт лишь молился Великой, чтобы это была не Ларин. В таком море бушующей энергии определить точно было невозможно.
Вместе с лордом Шарисом они подбежали к пролому. Три этажа, а внизу преступники, несколько кадетов под щитами — уже хорошо, — остальные лежат без сознания на обломках.
До последнего Деонт надеялся, что его девочка смогла укрыться щитом, но нет, вот она, лежит у ног кадета-артефактора.
— Я убью ее, Деонт. И что ты будешь делать? — усмехнулся он. — Ты даже добраться сюда не можешь.
Парень опустился рядом с Ларин и занес над ней ритуальный клинок. Один удар — и все будет кончено.
Декан запустил огненной сферой в преступника. Не чтобы убить, а чтобы отвлечь. Такая техника не пробивает щиты, но может слегка оттолкнуть. Тот и правда покачнулся, потерял равновесие. Корточки — не самая устойчивая позиция, тем более на обломках.
В этот же самый момент Деонт обратился в дракона и спикировал на него.
Все произошло быстро. Вот он первородным пламенем уничтожает защиту парня, дерет его когтями, зубами, жжет, молотит хвостом. Рядом резвится Шарис, старый друг, уничтожая оставшихся трех преступников.
Буквально минута, и Деонт уже принимает человеческую форму, подходит к девушке, берет ее на руки. Слава Айе, она жива и вроде бы даже не сильно ранена. Несколько ожогов от огненных хлыстов не в счет. Больно, но не смертельно — пройдет.
Мужчина бережно прижал Ларин к груди. Она приоткрыла глаза, улыбнулась.
— Аран…
В этот момент Деонт понял, что стальным обручем сжимавший сердце страх уходит, растворяется. Он даже не осознавал, насколько сильно за нее испугался. Как боялся, что случится непоправимое, что придется жить без нее.
Глава 42
Сегодня у меня было приподнятое настроение, что в последнее время встречалось редко. Но повод был: декан Сквирай наконец-то разрешил мне заниматься в полную силу. А это значит… Это значит, что именно сегодня я, возможно, научусь летать. Аран последние две недели не позволял мне до конца трансформироваться, боялся, что это скажется на процессе выздоровления не лучшим образом.
Хотя какое там восстановление? Я уже через пару дней была в порядке. Физически. А что касается остального — тут все непросто.
Сложно заходить в свою комнату и видеть пустующую кровать и шкафчик. Вещи, оставшиеся от Кирис, уже забрали родственники. Страшно было видеть ее отца: у него лицо было темное от горя. Он все-таки любил ее, хоть и не жалел, хотел, чтобы она стала сильнее.
Из нашей группы выжили семеро: я, Лия, Рониг и еще четверо, которых достали из-под обломков. Двое из них в ближайшее время не смогут вернуться в академию — слишком травмированы. Пространственников в живых осталось больше, хоть и завалило их сильнее. Только опыт был на их стороне. Выбраться они самостоятельно не могли, но щиты держали. Даже представить не могу, как им было в эти минуты страшно.
Почти все последнее время я провела в лазарете. Поддерживала ребят, помогала целителям как могла. Не лечила, конечно, но делилась силой, если нужно, развлекала тех, кто погружался в депрессию. Все же ребята с третьего курса сдружились не в пример лучше нас, они были командой, почти семьей последние три года.
Тогда же я поняла, что да, целительство, настоящая практика в поле, — это мое. Рунология — это хорошо, конечно, но не так уж интересно. Мне же хочется помогать конкретным людям.
А вчера случилось еще одно радостное событие: я наконец-то получила письмо от Норта. У них тоже было неспокойно, и гарнизон перевели на усиленный вариант несения службы, прикрыв это учениями.
Брат клянется, что ничего мне не писал. Теперь у них начато расследование, как личный оттиск второго заместителя командующего постом оказался у преступников. Вероятно, кто-то проник в его комнату, и от этого мне как-то тревожно на душе.
