— Полно, Камелька, смотри, я привезла с собой Адриану. Она помогала мне и волосы чесать, и ночную рубашку натягивать!
— Ой, благодарствую, барышня, что позаботились о нашей цесаревнушке! — и нянька поклонилась мне легонько, чтоб и спасибо сказать, и достоинство не уронить, а то кто знает, какого я звания, а она, Камелька — нянька принцессы!
— Распорядись приготовить для Адрианы маленькую комнатку рядом с моей спальней, — велела Линна. — А мы пока пойдем присмотрим платья для сегодняшнего ужина. За мной, моя милая! — скомандовала она мне. — Девушки помогут нам освежиться и переодеться.
— Я сама помогу тебе, Линна, — мне стало не по себе от того, как на меня смотрели молоденькие горничные. Я для них еще одна обуза, которую нужно обслуживать…
— Ни в коем случае, милая! Ты моя новая фрейлина, и тебе полагается служанка! Но, пока ты ее не наняла, я займу тебе одну из своих!
Линна подхватила меня под локоть и увлекла к крыльцу. За нами спешила нянька и все бормотала про комнату, про чистые простыни и жаровню, которую надо принести и разжечь, про магические ловушки от мух и комаров, которые надо подвесить над кроватью…
А я шла, прямая и вся одеревеневшая от нахлынувшего страха, думая о том, как пройдут мои необыкновенные выходные дни.
Час нам потребовался, чтобы выбрать платья. Сколько их было у Линны — не пересчитать! Горничные все сновали между гардеробной и спальней, носили туда и обратно нежно-голубой муслин, похожий на августовское небо, серый с зеленоватым атлас — такой гладкий на ощупь, хрустящую в пальцах тафту цвета морской волны, а цесаревна все выбирала, выбирала, выбирала, стоя перед зеркалом и прикладывая ткань к груди — своей и моей поочередно. В конце концов, мне досталось платье из бледно — зеленого сатина с мелкими цветочками, свернутыми из голубой ткани, по вороту, со скромным турнюром и длинной юбкой, присборенной спереди. Камеристка Линны ловкими движениями подняла мои рыжие кудри наверх, накрутила, начесала, спустила несколько локонов по бокам, бросая при этом странные взгляды, которые я видела из глубины зеркала и смущалась.
Да, милая девушка, я знаю, что мне не место в императорском дворце. И платья, подобные этому, я не умею носить так же элегантно, как Линна. Но буду терпеть ради призрачной надежды найти свой древний род.
После того, как высокие настенные часы с маятником прозвонили восемь раз, горничные и камеристка испарились из спальни, зато появилась нянюшка:
— Маменька ваша ждут к ужину, уж интересовались, где вы!
— Мы идем, — Линна встала, поправив и без того идеально сидевший на ее точеной фигурке лиф, протянула мне руку: — Время быть представленной императрице и ее старшей фрейлине, Адриана!
— Даже не знаю, смогу ли я проглотить кусочек.
Мне было неловко в узком платье, прическа тянула в висках, домашние туфли из гардероба Линны давили носки, но я мужественно улыбнулась. Раз уж выпал такой шанс, надо быть на высоте. Цесаревна рассмеялась:
— Ты выглядишь, как институтка, право слово! Однако маменьке по душе скромницы, пойдем же.
Приободрившись, я последовала за Линной через анфиладу комнат. Картины, цветы, ковры — все было так гармонично подобрано, так красиво и богато смотрелось, что я не переставала любоваться обстановкой. А потом мы оказались в просторной комнате, где уже был накрыт стол. В одном его конце расположилась императрица в простом домашнем платье. Рядом сидела женщина чуть постарше с завитыми кудряшками блеклого каштанового цвета. Я отметила, что горничные стояли у двери, сложив руки на передниках и ожидая распоряжения подавать ужин. Все было почти так, как нам рассказывали об этикете в богатых домах, только еще церемоннее.
Линна подошла к матери и присела в реверансе. Императрица погладила дочь по щеке, поцеловала в лоб и сказала с нежной улыбкой:
— Кара-Линна, дорогая, я в нетерпении узнать, как тебе живется в академии.
— Я все-все вам расскажу, маменька, — воодушевленным тоном ответила цесаревна. — Позвольте вам представить Адриану. Я решила взять ее своей фрейлиной до того момента, как мы закончим учебу!
Мой час настал. Ноги сами приблизили меня к императрице, которая смотрела благосклонно. Присев в глубоком реверансе, я сказала вежливо:
— Счастлива быть представленной вам, Ваше Императорское Величество. Для меня нет большей радости, чем находиться здесь и видеть вас.
Мне протянули руку, я приложилась к ней губами, чувствуя лишь трепет в груди. И снова застыла в поклоне. Императрица ответила:
— Мне приятно знать, что моя дочь учится вместе с такой благовоспитанной девицей. Приступим к ужину. Садитесь, девушки.
Линна позвала меня:
— Иди по мою правую руку, Адриана. Попробуй закуски, это королевская икра. Ты не увидишь ее больше нигде, только за нашим столом!
— Спасибо, — пробормотала я.
— Адриана, кто твои родители? — спросила императрица, взяв вилку и внимательно глядя на меня.
— Я сирота, Ваше Величество.
— Как это грустно, — она покачала головой. — Империя заботится о сиротах, тебе хорошо живется?
— Спасибо, Ваше Величество, мне не на что жаловаться, вашей милостью.
Я отвечала почти интуитивно, теми фразами, которым нас учили в пансионе, тем тоном, который следовало употреблять в общении с аристократами, стоявшими выше меня по праву рождения. А в груди что-то томилось. Было не по себе, я чувствовала себя настолько чужой во дворце, насколько босоногая пастушка может быть чужой в салоне богача на дорогом ковре.
Мы едва успели попробовать королевскую икру, которая была на мой вкус слишком соленой и резкой, как дверь в столовую раскрылась и вошел слуга в ливрее, объявил:
— Его Императорское Величество Маркус Второй и Его Императорское Высочество Инвар.
Я застыла на вдохе, забыв, как дышать. Но император оказался совсем не таким, как я его себе представляла. Он был вроде даже ниже ростом, и волосы с проседью не завивались на висках. Только роскошные усы, моду на которые он завел с десяток лет назад, выглядели, как на портрете, висевшем в пансионе. Вошел Его Величество стремительно и уверенно, первым делом приблизился к супруге, поцеловал ее руку, а потом оглядел стол и собравшихся за ним.
— Простите за опоздание, милые дамы, — сказал император и сел на стул в торце, напротив императрицы.
— Что вы, друг мой, мы рады, что вы почтили нас своим визитом в такое трудное для страны время, — улыбнулась императрица.
Рохан также приложился к ручке матери, кивнул сестре, а потом заметил меня. Приподняв бровь, спросил:
— Да у нас гости?
— Это Адриана, моя подруга и фрейлина, — поспешила объявить Линна. — Папенька, мы с ней соседки по комнате, и она многому меня научила.
Я отметила, как ловко цесаревна вывернула мою помощь ей в науку. И улыбнулась смущенно, потому что взгляды снова обратились на меня. Император помолчал и ответил:
