Обернувшись, я увидела, как через кладбище идет к нам красивая молодая женщина. На ней было платье старинного кроя — прямое, узкое, с волочащимся сзади подолом и длинными, до земли, рукавами, из прорезей которых выглядывали белые руки, сцепленные на животе. А над головой — облако вьющихся пушистых волос цвета пламени, из-за которых кожа лица казалась фарфоровой и прозрачной. Женщина улыбнулась нам, и я вспомнила — именно ее портрет я видела в коридоре академии среди других портретов в день вступительного экзамена.
— Г оспожа Эммер, — почтительно обратился к ней Даниель, — я хочу познакомить вас с Адрианой.
— Это призрак? — шепотом спросила я у него и даже отступила, прячась за спину Даниеля. Он фыркнул:
— Дух, детка! Дух! Знакомься, это госпожа Эммер, жена велета Селейна.
— Я боюсь.
— Бояться надо живых, Адриана. Дух не может причинить тебе зла, он может только помочь.
— В чем же вам нужна моя помощь? — нетерпеливо спросила Эммер. — Я вижу, что девочка нашей масти, и у нее мой кинжал. Задавай свой вопрос, маленький Велконти, я отвечу.
— Вопрос есть у Адрианы, госпожа Эммер.
Даниель даже отступил на шаг, чтобы рыжеволосый дух мог созерцать меня во всей красе
— напуганную и, наверное, даже побледневшую. Эммер улыбнулась, чтобы подбодрить, и я выдохнула, потом еще раз, пока не осмелилась выговорить свой вопрос:
— Скажите мне, милостивая госпожа, как поступить с силой, доставшейся мне совсем недавно?
— Девочка, — она ласково смотрела на меня, с умилением, как смотрели на нас, несмышленых и потерянных маленьких сирот, только — только из приюта оказавшихся на скамье пансиона. — Разве ж силе нужно указание? Она сама справится.
— А я? Я справлюсь?
— Нет непосильной ноши, девочка. Всякая ноша дается тебе по крепости твоих плеч. Запомни это и доверься силе магии.
— Откуда вы можете это знать? — все во мне жаждало принять эти слова как должное, но капля сомнений точила изнутри. Вот если бы сам велет сказал бы мне…
— Эх. Тридцать лет я прожила рядом с мужем моим и господином, — глаза Эммер затуманились воспоминаниями, а я позавидовала ей. Она любила и была любимой. — Я видела, как сила пришла к нему, видела, как пыталась сломать его. Видела, как мой сын стал сильнее отца.
— Сломать? — ухватилась я за слово и нахмурила брови. Как может магия сломать человека? Разве не человек управляет магией, использует ее в свое благо?
— А как же! Ухватит и мучит, и мучит, и мучит. Слабый сдастся, уйдет в небытие. А мой муж, велет Селейн, сильным был. Он обуздал Источник, не дал ему погубить себя.
Я посмотрела на кинжал, который еще сжимала в руке, вспомнила слова Даниеля и вздохнула:
— Источников больше нет. Их засыпали.
— Послушай меня, девочка.
Эммер сказала это и замолчала, обводя взглядом массивные кресты. Положив руку на ближайший, провела по мшистому камню пальцами — тонкими, трепетными, будто крылья стрекозы, продолжила, собравшись с мыслями:
— Когда-то давно, так давно, что даже мои бабки уже не помнили рассказов об этих временах, на земле была совсем другая жизнь. Здесь стояли города с высоченными домами, по улицам, мощеным искусственным покрытием, ездили самоходные металлические повозки без лошадей, а воздух был отравлен дымом. Не спрашивай, я сама не могу представить такую жизнь. Потом земля воспротивилась, не захотела больше медленно умирать и разрушила города. Разрушила всю цивилизацию, превратив людей в напуганных детишек перед лицом дикой природы. Тогда-то Спаситель и послал на землю магию, чтобы помочь чадам своим.
Лицо Эммер преобразилось. Она будто рассказывала сказку нам, двум малышам у очага, жадным до волшебных историй. Голос духа стал вкрадчивым и таинственным:
— Сначала люди не умели пользоваться магией, но у них стали рождаться дети, способные найти подземные Источники и пользовать эти неистощимые запасы магии во благо человечества. Таких детей назвали велетами. Они смогли подчинить невидимые силы и сделать жизнь своего народа лучше и спокойнее. Однако магия хитрее людей. Она соблазняет, искушает, она может быть доброй и злой. Коварство ее усыпляет бдительность, убаюкивает осторожность, и маг думает, что он всесилен просто так, сам по себе. Отвергнув смирение, он впускает в сердце гордыню. Такой велет обречен. Его Источник вскоре перестает подчиняться и убивает своего человека. А потом и весь его город…
Даниель шагнул ко мне, приобнял за талию, спросил у Эммер:
— Так были засыпаны Источники?
— Чтобы защитить людей, — подтвердила та
— Но ведь их можно раскопать?
— Можно, но если у Источника не будет своего велета — это самоубийство.
Я сильнее сжала кинжал и спросила:
— А женщина может быть велетом?
— Может ли женщина обладать достаточной силой, чтобы подчинить себе Источник? — ответила вопросом Эммер и улыбнулась. Как будто знала. Да что там — она знала! Точно знала!
— Значит, Источник. — задумчиво сказал Даниель. Я вздрогнула. Похоже, что мы подумали об одном и том же. И это Даниель еще не знает, как я разрушила башенную площадь.
— Я поняла вас, госпожа Эммер, — почтительно поклонилась духу. — Я поняла, в чем мое предназначение.
— Девочка, наследие велетов тяжело и ответственно, — предупредила Эммер. —
Подумай семь раз, прежде чем принять эту ношу на свои юные плечи!
— Она не одна.
Даниель притянул меня к себе, и я с благодарностью подняла на него взгляд. Решительное лицо, твердые от стиснутых зубов скулы. Спасибо тебе, Даниель Велконти! Надеюсь, ты не отступишься.
— Тогда я за нее спокойна, — усмехнулась Эммер и кивнула на кинжал: — Вам лучше спрятать его. Ларимары слишком приметны!
— Никто не заберет его у меня, — я прижала оружие к груди.
— Он и сам не пойдет ни к кому, если ты не отдашь добровольно. Но всякое может случиться, — Эммер отвернулась и медленно пошла туда, откуда появилась. Даниель озабоченным тоном подтвердил:
— Стилет вызовет слишком много вопросов. Я скрою его заклинанием. Пошли-ка обратно в резиденцию.
— Не могу поверить, что я видела саму Эммер, — выдохнула я, следя за исчезающим силуэтом духа. — И Вальтер не поверит!
— Если ты кому-нибудь… Если ты хоть словечком…
Даниель снова задохнулся от гнева, и я с досадой бросила ему:
— Но Вальтеру же можно!
— Никому!
— Вальтеру!
— Нет! Иначе я не буду тебе помогать! А твой Вальтер не может и четвертой части того, что могу я.
— Даниель, — укоризненно протянула я, отстраняясь. — Это же мой брат.
— Во имя всех девственниц Вальридии, Адриана!
