Мысленно я нащупала сознание двух человек и прикоснулась к ним мягкой лапкой. Как котенок. Думала — опять про предстоящие лабораторные думают или про то, какая Ховански недотрога. И очень удивилась, когда услышала чужие мысли!
«Адриана! Мы знаем, что ты где-то тут, и что тебе грустно!»
Вальтер!
«Если ты нас слышишь… Тут еще Остин… О чем я думаю? Если она не слышит… Это все так глупо!»
Я слышу, Вальтер! Я слышу тебя!
«Адриана, не грусти, слышишь? Я знаю, что ты грустишь, и это меня не радует, потому что… ну вот что ты за человек такой, тебе говорят не грустить, а ты грустишь!»
Остин! Я улыбнулась. Какой он милый и смешной!
«Будешь дальше грустить, я тебе песню спою! Да-да, это угроза, ты просто не слышала, как я пою. Громко. А сейчас услышишь! Даже если ты перестала грустить!»
«Остин придурок, он вытащил лютню! Адриана, не слушай его!»
«Ты наверное знаешь, что у меня на гербе лось, а почему не знаешь… А я тебе расскажу, пока настраиваю инструмент…»
«Адриана, дай нам знать, если ты слышишь наши мысли! Главное, не слушай Остина, а только меня!»
Как бы дать знать? Я зажмурилась, сосредоточившись только на мыслях молодых людей. Вальтер. Вальтер, ты меня слышишь? Еще немножко, еще чуть ближе, сознание к сознанию, я совсем рядом с ним, наши мысли соприкасаются.
«Адри! Это ты? Правда, ты? Как ты это делаешь?»
«Это я! Это правда я!»
Все во мне ликовало. Я поднялась на новую ступень! Мне стал доступен обмен мыслями! Ха-ха, что ты скажешь на это, Даниель Велконти?
«Почему ты думаешь о Велконти, Адри?»
«Ой! Прости. Мне еще надо научиться не показывать все мои мысли! Как ты?»
«Все в порядке, спасибо. Меня волнует твое заточение в склепе. Зачем ты там?»
«Для благополучия всего мира. Не спрашивай. А кто тебе сказал?»
«Отец».
«Есть легенда, что первому графу Аресси лось спас жизнь. Мой славный предок сражался за честь рода, а лось… кхм… Впрочем, не будем об этом, все равно в официальных летописях это не написано… Ладно, песня!»
«Спаситель, он собрался петь! Адри, закрой уши. мысли. Ну, в общем, не слушай!» «Ну почему же? Это так мило…»
«Нет! Это не мило!»
«Однажды в далекой прекрасной стране,
Где правил мудрейший король…»
Я фыркнула от смеха, стараясь не показать мысленно то адское веселье, которое обуяло меня при первых звуках пения Остина. Он не пел, он вопил — громко, задорно и абсолютно немузыкально! Даже Вальтер поморщился — не видя его, я представила, как он кривится, но молчит. Думаю, что песню Остина услышали все в академии и далеко за ее пределами. Хоть бы не всполошились.
«Спаситель, я не могу это слушать!»
«Я встретил красотку, жену кузнеца,
Она изнывала одна».
«Вальтер, какие новости?»
«Адри, тут что-то затевается. Я не знаю, что именно, но мне все это не нравится. Во — первых, пропал Хранитель.»
«Кто это?»
«Мы с ней пили чай, когда муж постучал,
И выпрыгнул я из окна».
«Остин, заткнись уже! Хранитель — тот, кто хранит вещи студентов. Ну, помнишь его?» «Да, странный господин».
«Он никогда не покидал хранилище! И теперь его нет. Во-вторых, нас тестируют!»
«Я знал свое дело, и путь был готов —
Мой конь меня ждал у стены,
Но жаль, в этот раз меня опыт подвел —
Мой конь был с другой стороны».
«Как громко он поет. Кто тестирует, Вальтер? Кого? И как?»
«Студентов независимо от курса. Преподавательский состав, думаю, это затея ректора. А как. Это очень похоже на выявление скрытых сил и резервов!» «И как, успешно?» «Думаешь, нам кто-то сообщит?»
«Я сразу все понял, но сверху кузнец,
Решил я, что это судьба.
Пусть будет чужой конь, но все же ой-ой!
Когда у коня есть рога».
На стене вспыхнул овал портала. Кто-то «постучался» ко мне. Наморщив лоб, я подумала:
«Вальтер! Я должна идти, у меня гости. Вечером приходи, поговорим еще! Но только без Остина! А, да… Скажи ему, что мне было очень приятно!»
Оборвав мысленную ниточку связи, я встала напротив портала и с удивлением поняла, что из него вышел профессор Стриц.
Отец.
— Добрый день, профессор, — я встала и сделала книксен. Как странно было видеть его здесь, знать, что он твой родной отец, которого ты ждала всю жизнь, и ни словом, ни движением не сметь выдать себя.
Он шагнул ко мне, и я поразилась, какое у него было выражение лица — виноватое и обнадеженное одновременно. В руках профессор мял носовой платок, как показалось, лишь для того, чтобы скрыть их дрожь. Я замерла. Для чего он пришел? Ведь на первом курсе нет занятий по военному знахарству? Специализация начнется со следующего года.
— Здравствуйте, Камли, — ответил профессор Стриц и после заминки поправился: — Адриана. Ведь ты позволишь? Думаю, ты знаешь, как и я, что.
Он снова замялся. А я улыбнулась.
— Да, я знаю. Не волнуйтесь, кроме меня знает только Даниель Велконти.
— Это неважно, девочка моя. Я пришел просить у тебя прощения.
— Нет! — быстро ответила я. — Не надо! Это совершенно лишне!
Профессор Стриц наморщил лоб. Сказал:
— Хорошо. Если это не надо тебе, то мне надо. Я присяду?
Широким жестом обведя склеп, я растерянно улыбнулась:
— Ради бога, чувствуйте себя как. Ой! Едва глупость не ляпнула!
Профессор опустился на жалобно скрипнувший под его большим телом стул и кивнул:
— Не смущайся, Адриана. Я везде чувствую себя хорошо. Так вот.
Я села на кровать. Раз он хочет, я выслушаю.
— Как ты знаешь, наверное, древний род — это и почет, и проклятье одновременно. Мы не можем иметь двоих-троих детей по императорскому указу от… Боже, не помню какого именно года! Но это неважно. Раньше каждый ребенок такого рода становился велетом. А император и его предки — не самые сильные маги.
Профессор Стриц замялся и предупредил:
— То, что я сейчас говорю — это крамола!
— Я понимаю…
— Они отличные военные, превосходные правители, интриганы от природы, что очень важно для человека, управляющего огромной империей. Но любой маг из древнего рода сильнее императора. Нас загнали в рамки, чтобы не плодить угрозу безопасности правящему семейству. Впрочем, всех устраивает такое положение дел, да и велетов не было на земле уже слишком давно.
