Если не получится?
Повернувшись к Даниелю, я подняла лицо и поймала взглядом его улыбку — полунасмешливую, полуснисходительную, родную, привычную, выражающую совсем не то, что кажется.
Если не получится, мы умрем вместе.
Поцелуй обжег губы, погасил огонь озноба, вселил в меня уверенность. Наверное, так и должно быть со влюбленными людьми: быть рядом — самое действенное лекарство и величайшая сила, которая может все. Может разрушить, построить, подчинить, возродить. Между наших тел родился маленький искрящийся шар золотого сияния, поднялся выше над головами, увеличиваясь в размерах, заполняя воздух в башне, плывя над зеленоватым свечением тумана к балкам перекрытий, к крыше. Стало трудно дышать, и я почувствовала, что еще немного — и я снова свалюсь в обморок от переполняющей меня магии. Она вилась вслед за шаром, я видела ее так же ясно, как слышала голос Источника, который стихал, стихал, стихал.
С треском шаровой молнии сгусток золотых искр вдруг взорвался над головами, покрывая все вокруг невесомой пыльцой.
И все закончилось.
Источник молчал.
Даниель тяжело дышал, как будто бежал без передышки от площади до академии, а у меня в теле появилась поразительная легкость и радость. Счастье. Как в детстве. Захотелось обнять весь мир и поведать о том, что я люблю и меня любят. Я оторвалась от Даниеля и взглянула на Источник.
Зеленоватый туман исчез. Я ощущала только невидимый поток магии, стремившийся из чрева земли ввысь, в небеса. И я могла управлять этой магией, черпать ее ладонями и пить, брызгать ею, как водой в ручье, одаривать, наполнять и даже сдерживать.
— Получилось, — выдохнула, обернувшись к Даниелю.
— А я знал, — самодовольно усмехнулся он. — Я никогда не сомневался в твоих способностях, детка.
— Бахвальство — грех, — назидательно ответила. — Но, Даниель, что теперь?
— Теперь тебе надо отдохнуть, — проворчал он. — И мне тоже… Недели две, не меньше!
— Наша миссия не закончена. Голоса не исчезли.
Я провела ладонью по лбу. Их стало меньше ровно на один. Тот, который я подчинила. Остальные ждали меня и истошно звали к себе.
Что ж. Отдохнем и в путь.
— Даниель, а сколько всего на земле Источников магии?
Эпилог
Октябрь выдался на диво теплым. Осень неумолимо чеканила желтым и червленым золотом кроны парковых деревьев. Поместье Стрицев было гораздо меньше, чем имение Велконти, но оно было уютнее и гораздо ближе мне по духу. Словно госпожа Мелисса самолично возвела этот маленький вместительный дом своими маленькими ручками для своей маленькой семьи. Трехэтажный, каменный, с южной стороны увитый виноградной лозой, а с северной — поросший серым мхом, крытый красной черепицей и украшенный по балкончикам узорной чеканкой, он напоминал мне маленькие домики родного бурга. А еще он был похож на матушку.
— Адриана, ты простудишься!
Заботливый голос с веранды вернул меня от созерцания и поиска сравнений в реальность. Обернувшись, я помахала рукой матушке. Она стояла у перил — невысокая, худощавая, бесконечно элегантная в домашнем платье цвета дубовой коры, украшенном белоснежными кружевными воротничком и манжетами. Сердце защемило от радости, я с удовольствием подумала, что все мои желания сбылись, и я за это ничего не заплатила, как стращали меня монашки.
«За все в жизни надо платить, Адриана. Каждый заплатит свою цену!»
Главное, чтобы счет не пришел позже.
Однако, мне и правда стало зябко. Матушка спустилась в сад с пледом, накрыла им мои плечи и присела рядом на скамейку:
— Не переоценивай октябрьское тепло, оно обманчиво.
— Я выносливая, не переживайте за меня, — улыбнулась. — Вальтер еще не вернулся?
— Нет, но я уверена, что он скоро приедет. О, слышишь собак?
Матушка встрепенулась и вгляделась в тот кусочек дороги, что было видно из сада. Потом улыбнулась:
— Да у тебя с ним ментальная связь, не иначе! Едет!
Я выпрямилась, пытаясь разглядеть всадника, но не получилось. Тогда закрыла глаза и поискала сознание Вальтера среди тихо ноющих голосов Источников, среди мыслей кухарки и горничной, тихонько коснулась сознания отца, который создавал какое — то новое средство для заживления ожогов в своей лаборатории на краю поместья, и, наконец, нашла того, кого искала.
Мой брат нервно откликнулся мыслью:
«Адри, дай мне пять минут, я уже на подъезде!»
— Он близко, — сообщила я матушке.
— Пойду распоряжусь насчет обеда, — встала она. — И ты не сиди, иди встречай его.
— Хорошо, — легко согласилась и тоже поднялась, закутавшись в плед. За мной увязалась лохматая борзая собака, на которой я тренировалась в воздействии на животных. За две недели Найка привыкла к тому, что я управляю ею, а потом даю за это кусочки мяса, и теперь ходила за мной по пятам. Даже спать пробиралась в мою комнату. А я была в восторге от образов, которые видела в голове собаки…
Я встретила Вальтера у ворот. Он так элегантно смотрелся на каурой крепкой кобыле, что гордость взяла за род Стрицев. Из Вальтера вышел бы отличный придворный, но опала.
Смеясь, он соскочил с лошади и обнял меня:
— Адри, да ты соскучилась?!
— Не по тебе! — из вредности соврала ему. — А по новостям!
— В столице все спокойно, — отрапортовал брат, перекидывая повод через голову кобылы. — Источник дает такое количество магии, что придворные маги и профессор Виссальди скачут вокруг него с плясками диких кочевников Ахиса! Что еще? А, цесаревич.
Вальтер замялся, глянув на меня искоса, и повел лошадь к конюшне. Я поспешила за ним:
— Что с Роханом?
— Все в порядке с твоим Роханом, — буркнул брат. — Полностью оправился от ран, полученных в битве против орков. А еще.
— Да договаривай же уже до конца! — рассердилась я. — Цедит, как пенку с молока чайной ложкой!
— Объявили помолвку цесаревича с княжной Ксенией Белькендорф. В будущем месяце состоится их свадьба.
Сердце кольнуло ядом. Я его спасла для какой-то княжны… Но бог с ним, не Рохан выбирал себе невесту. Да и сама давно знала, что мне не быть с ним, а все чувства — результат приворота.
— Отличная новость, я очень рада за Рохана, — ответила Вальтеру довольно бодро, и он не поверил, вгляделся в глаза:
— Правда? Ты меня не обманываешь, Адри?
— Вот еще, больно надо! А Даниеля ты видел?
Вальтер фыркнул с некоторой безнадежностью и сказал:
— Всяких там Велконти я не замечаю.
— Вальтер!
— Что? Ладно, ладно, видел я твоего Даниеля, сердцеедка!
