— И прям поделитесь? — недоверчиво уточняю я.
Девочки снова переглядываются.
Отвечает Дана:
— Мирта, есть ведь разная косметическая магия. Я бы рассказала, просто это не мой секрет, понимаешь? Мы должны спросить.
Я не настаиваю, незачем выпячивать свой интерес. Изображаю лёгкое равнодушие:
— Да бросьте, девочки. Раз там какой-то особый рецепт, то не надо, не создавайте себе трудности. Я не представляю, что за косметика должна быть, чтобы давала такой эффект. Наверное, та, кто его придумала, уже запатентовала и вовсю продаёт?
Зелье красоты со столь мощным эффектом — это баснословное богатство для своей создательницы. Или создателя, если им всё же парень оказался. Не важно кто. Важно, что я снова упёрлась в тупик логического противоречия. Если с зельем всё в порядке, то почему его выдают избранным девицам, отобранным по неясным критериям, а не пустят в продажу? Если зелье не в порядке, то зачем им настолько откровенно светят?
Ответа пока нет, но я его обязательно найду.
Я слушаю трёп Лайлы, раз за разом возвращающейся к «Самообороне» и Рамису.
Хм?
— Влюбилась что ли? — хмыкаю я.
— Влюбилась? — переспрашивает она. — Нет, что ты. Хватит с меня прошлогодней любви. Я просто думаю, что было бы здорово, если бы он захотел забрать меня в метрополию.
— Женился? — поднимаю я бровь, изображаю скепсис, а внутренне напрягаюсь.
Все без исключения жертвы неженатые маги. Причём Рамис, как сильный маг, особо желанная жертва. Если он женится, то, предположительно, к принесению в жертву станет непригоден. Если девочка готова выйти за него, значит, она не из преступной группы, так?
— Скажешь тоже. Столичный дознаватель — зачем ему на мне жениться? Вот содержанкой взять годится. Меня устраивает.
— Ты тоже в любовь не веришь? — спрашиваю я у Даны, скорее по наитию, чем из расчёта.
— Нет, — угрюмо отвечает девушка.
В их ответах что-то есть?
По крайней мере, теперь я знаю, что проверять дальше — была ли у Дженны несчастная влюблённость до Ринона, и когда именно она изменилась внешне, после, допустим, болезненного разрыва?
Чем больше узнаю, тем меньше понимаю.
Глава 31
Второй день учёбы, казалось, едва начался, а уже вечер близится. Лекции, обязательные занятия на полигоне, полный провал на первой практике по выбранной мной артефакторике и недоумение преподавателя, откуда я такая неумеха взялась, урывками чтение учебника… А в перерывах между занятиями я корчу из себя чрезмерно общительную особу и знакомлюсь, знакомлюсь, знакомлюсь. С однокурсниками, со старшекурсниками, с парнями, с девушками, с «коллегами» по Археологическому клубу, забредаю в другие клубы, благо «день открытых дверей» у них продлится до конца недели, и это всё ради одной единственной цели — своими глазами посмотреть на девушек из списка. А заодно и просто на девушек.
Сперва я просто помечала имена — «фарфоровая куколка» или нет. К счастью, быстро сообразила завести второй список, в который заношу всех без исключения фарфоровых. Тянуть клубок с двух концов эффективнее, чем с одного.
А уже вечером, после ужина, сижу и сопоставляю новые сведения.
Раздаётся стук в дверь.
Я смахиваю бумаги в сумку, на столе оставляю учебник — на случай, если кто-то посторонний войдёт следы расследования я спрятала.
— Да?
— Мирта, это я.
Рамис?
Открыв дверь, отступаю на шаг, пропускаю Рамиса к себе. У него в кабинете было бы удобнее, но он об этом и без меня догадывается, так что я просто молча жду пояснений.
— Я зашёл узнать, как твои успехи.
Вопрос слишком абстрактный, словно Рамис не только расследование имеет в виду, но про учёбу я рассказывать не буду. Уверена, Рамис уже от преподавателей наслушался о самой бездарной студентке.
— Средне.
— Пояснишь? — он разворачивает стул к стене и осёдлывает, будто коня, обхватывает спинку и пристраивает поверх ладоней подбородок. Вид получается неожиданно милый.
Но я не отвлекаюсь:
— Четыре подходящих случая я нашла. Не так уж и много, зато «чистые». Там есть ещё, но они менее очевидные, а тут идеально укладывается в схему. Парни незадолго до исчезновения влюблялись до безумия. И всей четвёрки девушки «фарфоровые».
Закончить отчёт я не успеваю, в дверь снова стучат.
Я вопросительно смотрю на Рамиса.
Не знаю, кому я вдруг понадобилась, но могу притвориться, что меня в комнате нет. Мало ли, ушла на обрыв кофе пить.
— Мирта, ты чего не отвечаешь?! Ты заболела?
Тьфу!
Судя по голосу, ко мне ломится Дана. Именно ломится. Доказательств, как всегда, у меня нет, а чутьё подсказывает, что выдуманная болезнь — это хороший предлог, чтобы заглянуть без разрешения.
— Минуту! — ответить приходится.
Дана послушно замолкает, стучать перестаёт.
Я вопросительно смотрю на Рамиса. Отвод глаз хорошая штука, но не для тесного помещения.
— «Фарфоровая» с моего курса? — одними губами уточняет Рамис.
Он настолько хорошо запоминает людей? Впрочем, на то он и королевский дознаватель.
Я киваю.
— Открывай.
Хм… Его решение мне откровенно не нравится. И дело не в том, что Дана фактически застукает меня в спальне наедине с мужчиной. Если мои подозрения верны, то Рамис просто напросто провоцирует преступников, вызывает удар на себя. Причём не только и не столько ради моей безопасности, сколько ради того, чтобы сдвинуть расследование с мёртвой точки.
Спорить не время.
Мысленно ругнувшись, я растягиваю губы в фальшивой улыбке и открываю.
Дана замирает на пороге:
— О, ты не одна? Добрый вечер, магистр.
К Рамису, хоть он и дознаватель, в стенах академии чаще обращаются как к обычному преподавателю.
— Добрый, — Рамис не шелохнулся, так и продолжает сидеть на стуле задом наперёд.
Дана неловко улыбается:
— Прошу прощения, не знала. Мирта, увидимся завтра. Магистр, до свидания.
Лайла гораздо более общительна. Так почему пришла Дана, державшаяся со мной не холодно, но довольно отстранёно?
Я закрываю дверь, плюхаюсь на кровать:
— С ней что-то не так, у неё не было причин приходить.
Нахмурившись, я пытаюсь найти объяснение. Чутьё — это не аргумент. Пусть не просто чутьё, пусть оно с изрядной долей рационализма, меня цепляют нестыковки, нелогичные поступки, подозрительные совпадения, но это всё ни о чём, предъявить нечего.
