Что-то происходит. Она что-то делает. Воздух будто сгущается, обретает вязкость, в носу начинает свербеть от цветочной вони. Если приятный аромат в разу усилить и перемешать с запахами других цветов, не заботясь о сочетаемости, получится омерзительное амбре. Вонь усиливается, к ней примешивается запах разлагающихся водорослей.
— Дознаватель, а теперь я тебе нравлюсь? — голос всё такой же холодный, без капли игривости и кокетства.
— Госпожа, вы прекрасны.
Что?!
— Рамис!
Но он не слышит.
— Подойди ко мне, мальчик.
Она отступает от вглубь зазеркалья.
Рамис к моему ужасу смотрит на неё бездумным, полным восхищения взглядом, он послушно приближается к зеркалу.
— Рамис, стой!
Против неё моих окриков не хватает. Зато я привлекаю внимание королевны.
— Убейте её, — приказывает она.
Рамис никак не реагирует. Полностью подконтрольный, он вплотную приближается к зеркалу.
Я оборачиваюсь проверить, не очнулись ли «куколки». Нет, лежат, глаза закрыты. Тогда кто, по мнению королевны, должен меня убить? Разгадка не заставляет себя ждать. Оживают бронзовые зеркала на боковых стенах, в мутной глубине проступают белёсые силуэты. Один за другим из зеркал выбираются бледные до синевы утопленники, и их десятки.
— Я же предупреждал — беги, — чей шёпот не разобрать.
Они надвигаются на меня почти сплошной стеной. Я с ужасом понимаю, что все они выпиты. Как-то не кстати на ум приходит, что среди них Ринон. Теперь понятна загадка письма. Он написал его своей рукой, по приказу, под диктовку. Написал посмертно, потому что передо мной самая настоящая нежить.
Рамис послушно делает ещё шаг, и проваливается в зазеркалье.
— Нет! — выкрикиваю я.
Рябь на бронзе усиливается и будто стягивается к центру. Переход закрывается, а ко мне со всех сторон движутся погибшие маги. Нет сомнений, что они такие же марионетки, как и «куколки».
Я начинаю действовать раньше, чем осознаю.
Наедине с подконтрольной королевне толпой, единственная цель которой убить меня, ловить нечего. Возможно, я рискую навсегда застрять в зазеркалье, но я проскакиваю под протянутыми ко мне руками. Преследователей много, но они медлительны. Я бросаюсь к зеркалу. Срабатывает щит, и меня отбрасывает прочь, а щит, не выдержав, лопается.
Кто-то хватает за плечи.
Преследователи мешают друг другу, но и так они просто погребут меня под собой. Кто-то ухитряется вцепиться мне в запястье, другой то ли упал, то ли сам завалился, чтобы удержать за щиколотку. Я как в капкане оказываюсь. Ещё миг, и я уже не вырвусь, поэтому я всю силу вкладываю в рывок, а заодно вспоминаю папину науку и выкручиваю запястье из захвата. Такое срабатывает не всегда и не со всеми, к счастью, мои противники угрозы не представляют. В смысле по одиночке не представляют. Их преимущество в количестве.
Упавший так и продолжает держать меня за ногу, ещё и тянет к себе.
Я вырываюсь, вскакиваю на ноги.
Проход почти схлопнулся. Круг ряби стремительно сужается.
Дистанция неполные метра три, не разогнаться. Я кое-как отталкиваюсь, прыгаю, и рыбкой ныряю в зазеркалье.
— Ты?!
Королевна впервые встревожена. Я для неё опасна? Приободрившись, я поднимаюсь, заодно прислушиваюсь к ощущениям. А тут реально как в воде! Нет, нос, рот ничего не заливает, просто дышать нечем, и воздух не воздух, а что-то густое, плотное.
— Рамис!
Я рискую задохнуться.
А Рамис ведь… Он ведь раньше сюда попал!
Я оборачиваюсь. Проход перестал сужаться, наоборот, медленно расширяется. Ага, преследователи ползут следом, но сейчас мне это как раз на руку. Стараясь не обращать внимания на боль в ободранных коленях, я полностью сосредотачиваюсь на королевне.
Нехватка воздуха пока не ощущается, но это иллюзия. Сколько-то я продержусь и отключусь. А Рамис упадёт раньше.
Королевна держит его за руку. Рамис больше не выглядит счастливым. Да он вообще никак не выглядит! Бледный. Не так, как «выпитые», те как утопленники, у Рамиса предобморочная бледность живого человека. Глаза закрыты. Звать точно бесполезно — не дозовусь. Королевна, наблюдая за мной, морщится.
— Хочешь увидеть, как я заберу его силу?
— Ты знаешь, что на фоне своих девочек ты настоящая уродина?
Говорить нельзя, тратится драгоценный воздух. Но если сказать правду — это единственная гадость, которую я смогу сделать ей, то почему бы и нет? Королевна когда-то была хороша, да и сейчас она красива, только её красота настолько извратилась, что превратилась в уродство. Как переспевший фрукт, выглядит вроде бы красиво, но присмотришься, и видишь, что под тонкой безупречной шкуркой сплошная гниль, и фрукт вызывает отвращение, а не желание.
Она растягивает губы в улыбке, тянется к Рамису, чтобы поцеловать. Похоже, она выпивает магов не только фигурально, но и вполне буквально.
Ко мне снова тянутся чужие руки, время на исходе. Королевна перестаёт видеть во мне угрозу. И я бросаюсь вперёд, выхватываю нож.
Бросать я боюсь. Умею, но в густой среде затея гиблая.
Взбежав по ступеням тронного возвышения, я отталкиваю Рамиса и наношу точный удар. Я не колеблюсь. Возможно, когда-то королевна была живой. Даже не возможно, а почти наверняка. Но сейчас она нежить, мертвячка. То, что я делаю, даже убийством не назвать.
— Убить мёртвую? — вторит моим мыслям королевна.
Нож вошёл точно в область сердца, но её это ни капли не смущает.
Падать замертво она точно не собирается, улыбается.
Глава 41
Если, когда я появилась, она боялась не ножа, то чего?!
Магии?
Других вариантов на ум не приходит. Только вот зря она меня испугалась. Я, даже если перенапрягусь и сожгу свои энергетические каналы, причинить серьёзный вред не смогу, тем более она тоже маг, сможет защититься…
В глазах темнеет, мысли путаются. Моё время вышло. Я бестолково пытаюсь хлебнуть воздуха, но нельзя вдохнуть то, чего нет. Рамис… Какой бездарный конец я нашла. Перед папой стыдно. Он всегда верил в меня. Получается, переоценил? Я позволю какой-то твари забрать мою жизнь? Она смеётся, и её смех кажется перезвоном сосулек. Мне холодно. Зрение почти полностью отказывает. Я больше не вижу ничего вокруг, не вижу Рамиса, только небольшую кляксу прямо перед собой. Как издёвка — я вижу нож в её сердце. Нож!
Я вкладываю в удар всю себя. Я уже не способна чувствовать боль, лишь равнодушно фиксирую разрывы энергетических каналов. Вся доступная мне сила, весь резерв уходят в рукоять ножа, стержень задаёт направление.
