— Давай не будем об этом задумываться? Я сдамся, так будет честнее, а мы будем учиться дальше. Феликс Владимирович не дурак, спокойно сделает вид, что между нами ничего не было. Ты мне важен.
И это правда. Дима слишком дорог мне. Ведь я поэтому отказалась от роли девушки Сокола. Поэтому же, да? Не по какой-то другой причине?
— За это я и люблю тебя.
— Что…
Но Дима не дает и слова вставить. Он вновь прижимается к моим губам. Слишком нежно, чтобы я осталась равнодушной, но без напора, чтобы окончательно раствориться в человеке. Хотя почему этот самый напор должен быть? Раньше и без него обходились.
— Ты шикарная, Ян, — шепчет он между поцелуями.
Его губы перемещаются на щеки, на шею, заставляя сладко вздрогнуть и… Черт, что он творит?
— Стой, мне… — думай, Яна, думай, — надо в комнате прибраться. А то Лида придет и будет сердиться.
Фух! Выкрутилась! Не готова я еще к близости с парнем, даже с таким красавчиком как Дима. Не готова и все тут. В ответ парень мило улыбается предлагает помощь. Уже хорошо, вместе нескучно будет.
Дима покидает стены моего дома ближе к пяти вечера. Мы сладко целуемся на прощанье, а затем я остаюсь одна. Счастливая, спокойная. Непрошенные воспоминания больше не беспокоят меня, не наведываются, когда их не просят. Фух! Так даже лучше. К черту их!
«Не тут-то было», — кричит подсознание, когда домофон раздается привычной трелью спустя полчаса.
— Орлова, это я, — произносит грудной голос в трубку, заставивший меня замереть на месте. Только не это. Не сейчас. Божечки, я попала!
Глава 19
— Феликс, ты дурак, — выносит вердикт Славка, глядя на меня, как на идиота. Собственно, именно таковым я себя и ощущаю после произошедшего. — Ты хоть понимаешь, во что влип?
Друг сидит передо мной на высоком стуле в своей квартире с влажным полотенцем на лбу. Как он сказал, переборщил с выпивкой на вчерашнем шоу. Зато восточные красавицы оказались бесподобны. Ага, верю. Одна из них только что ушла, махнув на прощанье аккуратной кистью.
— Плевать. Теперь это никакого значения не имеет.
— Не имеет? Ты зачем со своей студенткой целовался? А как же твои принципы?
Они ушли куда-то в сторону. Когда это произошло? Возможно, в тот самый момент, когда увидел ее пьяную возле приватных комнат, или когда увозил ее из злопоучного места, или когда переодевал от испорченной одежды, стараясь не рассматривать обнаженную точеную фигурку. Однако глаза то и дело падали куда не следовало. То ли я действительно забыл, что являюсь преподавателем, то ли сказывается длинное воздержание от женщин.
— О каких именно ты говоришь? — стараюсь выкинуть красивые картинки с участием собственной студентки из головы.
— Ну, давай посчитаем. Не сближаться со студентами, — загибает указательный палец, — не вмешиваться в их личную жизнь, — средний, — не строить отношения и не давать для них повода, — безымянный, — не целовать их, даже если очень хочется, — мизинец. — Я все перечислил, или что-то пропустил?
— Ты произнес одно и то же четыре раза.
— Это не важно. Ты влип, друг. Если девчонка покажет то видео, тебя не просто из университета выгонят, но и из «Империи». Ты говорил, что она родственница Кравченко?
— Да.
— Тогда какого черта ты ему не позвонил? Зачем эта тупая многоходовка? — прикрикивает друг.
— А что бы ты сделал, если бы узнал, что на тебя поспорили две студентки?
— Ну… — Слава закатывает глаза к потолку и молчит с минуту, но потом выдает: — Пригласил бы обеих в квартиру и…
— Я серьезно.
Ох уж этот Слава! Его фантазия не знает границ. Только подобные мысли я не могу себе позволить.
— А ты уверен, что она удалила видео?
Нет. Определенно нет. И как бы Орлова не старалась на парах по английскому, доверия к ней проявлять опасно. Особенно после поцелуя. И особенно, когда у нее есть на меня компромат.
— Не знаю…
— Слушай! — друг резко вскакивает с барного стула, но тут же садится и снова хватается за голову, тихо постанывая. — Езжай к ней и сам посмотри, чтобы везде удалила!
— Думаешь, соврала?
— А ты бы как поступил на ее месте?
Пытаюсь представить себя на месте молодой студентки с ветром в голове и шилом в… Ладно, просто представляю себя в ее возрасте. Я в восемнадцать только-только получил свободу: ездил в универ на байке, привлекал девчонок, набивал татуировки. И не думал. Совсем не думал.
Как и девчонка в данный момент.
— Никак.
— О чем и речь. У них сейчас опилки вместо мозга, если целоваться умеют — уже хорошо. Кстати, каковы на вкус сладкие губки молодой студентки? М? — друг игриво двигает бровями.
А я в этот момент закатываю глаза, но в голове картинками прокручивается наша мимолетная близость в парке. И зачем о напомнил о поцелуе? Бывало и лучше, но все же запах ванили, просачивающийся через красивые девичьи губки, до сих пор чувствуется на коже. Она будто пропитала меня им. И когда я стал таким сентиментальным и подмечающим маленькие детали? Запах Ульяны я даже не запомнил.
Стоп! Сейчас это никакого значения не имеет! Мне нужно сосредоточиться на проблеме. На предложении Славы. Как он там говорил? Проверить, удалила ли Орлова видео?
— Эй, ты куда? — кричит вдогонку Слава, когда я натягиваю куртку сверху и несусь вниз по подъездным ступеням. Не жду прибытия лифта, слишком долго.
Сажусь в машину и еду по знакомому адресу. Счастье, что пробки обходят меня стороной, а навигатор показывает маршрут только по зеленой полоске. Ну, что, Орлова, доигралась. Ты воспользовалась положением, теперь моя очередь.
Вижу перед собой цель, не вижу препятствий. Как всегда, как в росте карьеры. Однако судьба подкидывает преграду, через которую сложно перелезть сразу. Нужно карапкаться по высокой фанере, пока не достигнешь вершины, и только потом перепрыгнуть. Наверное.
«Феля, я сильно скучаю. Взгляни», — вижу сообщение, пока стою на светофоре.
Кстати, в директ в инстаграм написала, а не отправила сообщение, как обычно. О нем никто не знает, фотография на главной странице стоит размытая, где я виден лишь со спины в тренажерном зале. Никто о нем не знает, кроме близких и друзей, профиль закрыт. И почему я не занес Ульяну в черный список сразу же после расставания? Совсем забыл, сюда давно не заходил.
Кстати, о сообщении. Эта мерзавка закрепила свою обнаженку в призывной позе на кровати. Ладно, почти обнаженку — бежевое нижнее белье сливается с загорелой кожей.
Обычно она так лежала, когда встречала меня с работы. Была всегда готова, всегда нежна и всегда восхитительна. Я так считал до того момента, как застал ее на этой же кровати вместе со своим студентом. Он, кстати, перевелся. И это на последнем курсе. Не стал бы спать с кем попало, я бы хороший отзыв о нем написал, а так…
