Зажимает наверно между ног одеяло и трется об него. Жаль, я не вижу.
— Люблю, — вдруг отвечает Алиса и всякое желание глумиться над ней, пусть даже и мысленно, сразу отпадает. Слишком серьезно она это сказала…
Это сон, болван! Разумеется, она хочет влюбиться хоть в кого-то — мышь уже взрослая, а все еще не траханная! Конечно, ей любовь подавай, а во сне, где разум отдыхает, и ты сойдешь со своими крыльями.
Целую ее и даже не совсем понимаю, себя хочу отвлечь или ее, а может и нас обоих. Думать, между прочим, вредно за обедом.
Замирая от нетерпения, приподнимаю ее бедра и медленно вхожу. Это конечно ее сон… но в то же время и мой, а я не хочу возиться с ее девственностью, так что долой все эти неприятные ощущения и пятна крови на простынях. Сегодня только удовольствие, ласточка моя, и ничего кроме.
Она охает мне в губы и сама подается вперед, робко покусывает мой язык и тихо стонет, ножки мне на талию закидывая.
Я в ней замираю, почти ничего не замечая, кроме жизненно важного мне потока тепла ее души, устремляющегося навстречу — той силы, которая и нужна была мне для восстановления собственных.
Решив, видимо, что я слишком уж медлю, она первая пытается двигаться — ерзает подо мной неловко, стонет, пытается меня целовать и руками по спине гладит. Задевает крылья и я чувствую это прикосновение, а ведь не должен… Демоническое крыло, как призрачное, едва ощутимо. Оно и неудивительно, у меня таких никогда не было, а ангельское…
У меня в глазах на миг темнеет от ее касаний, а потом она еще и шепчет тихо.
— Люблю…
Мне отчего-то сложно думать и я сразу забываю что хотел, просто начинаю двигаться в ней медленно, чтобы растянуть удовольствие, чтобы выпить как можно больше. Боюсь спугнуть это ощущение, а она тихо стонет, крылья мои гладит, теряясь в наших поцелуях. Голову на подушку опрокинула, вскрикивает что-то, только я слов уже не понимаю, совсем не могу их понять.
Есть только движение и эта сила, что теперь становится моей.
Сам этого не замечая, я начинаю набирать темп. Она тоже хочет этого, страсть переполняет ее — моя мышка царапается, мечется, кричит, но не вырывается, сама мне поддается.
Ее любовный шепот обжигает мне лицо и уши. Я не хочу его слышать, но…
Она взорвалась первой. Окатила меня волной энергии, сжала внутри судорогой, спину до крови разодрала, а я…
Я вдруг открыл глаза, чувствуя, что меня трясет. Вскочил, обернулся…
Спит, тяжело дышит, ногами одеяло сжимает, а я стою посреди темной комнаты, шипя от того, что плечи жжет с неимоверной силой! Кожа на них разодрана в кровь, а под лопатками рубцы от крыльев проступили.
— Что за черт?!
Мои слова эхом раздаются по комнате, но, к счастью, она их не слышит. Только Пушок голову поднял, посмотрел на меня, зевнул и пошел к Алисе в кровать укладываться у самых ног…
Ничего не понимаю, но это как-то невесело. Настолько невесело, что лучше бежать отсюда, пока цел!
Глава 7. Алиса
Я проснулась от того, что солнечный луч врезался мне прямо в глаза и нещадно жег веки. Чтобы он перестал, я швырнула в него подушку — ну, логично же! — но добилась только того, что попала в гардину. Та, в отместку, соскочила со своего крючка вместе с занавесками, открыв раскаленным лучам меня всю.
Впрочем, если невезуха уже схватила тебя за хвост, то что пенять на такие мелочи…
Сил на то, чтобы подняться и вернуть всю эту «историю» на место, не было от слова совсем. Я еле разлепила веки, еще не совсем соображая кто я, где нахожусь и какого черта вообще происходит. К счастью, рядом был тот, кто напомнил.
— Мяу! Пуррр-пурр… — раздался над самым ухом тоненький голосок и заводной тарахтельник ласково завел свою кошачью песню, тыкаясь носом мне в щеку.
— Пушок, отстань!
Но что ему это мое «ацтань», когда мохнатый аж с того света вернулся, а его с тех пор все еще никто не покормил…
Поток мыслей завертелся в моей голове, точно вода, устремившаяся в слив!
Пушок… Илья… Сладкая вата и вишневый сок…
И вот уже сна не было ни в одном глазу! Я подскочила на месте так, что бедный котенок с перепугу ускакал под диван.
Взъерошенная, помятая и совершенно не выспавшаяся, я все еще была в своей дурацкой пижамке с короткими шортиками в горошек. Все еще… в без пятнадцати час дня!
Это же надо так проспать! Да тиранша шкуру с меня сдерет и на туфли пустит!
Мысленно попрощавшись с жизнью, я выползла из-под одеяла, едва не раcшибив нос об подлокотник дивана, и кинулась к стулу, на спинке которого висела моя вчерашняя одежда. Тут уж было не до моды и стиля! Тут достоверную причину отсутствия нужно было придумать!
Затопили соседи? Кот отравился несвежей рыбой? Мой парень попал в аварию и лежит в коме…
Джинсы были натянуты только до колен, а кофточка застегнута всего на одну пуговицу — так все и осталось, когда память и разум, наконец, вернулись ко мне, а во рту я ощутила отчетливый привкус вишневого сока и сладкой ваты.
Моя комната была пуста. И в кухне тоже никого не обнаружилось, кроме Пушка, переводившего суровый взгляд с меня на холодильник.
Илья Краснов исчез из моей жизни. Неужели…
Неужели он просто получил свое и свалил? Но постойте-ка, было ли все на самом деле? Или это был лишь сон, к которому мой знакомый демон не имел никакого отношения? Или имел? Ох, все так запутанно!
Залившись краской по самые уши, я поспешила в душ. Не уверена, что без медицинского образования можно определить действительно ли пациент потерял невинность или она, этот пациент, просто идиот женского пола со слишком живым воображением… Но говорят же, что там кровь во время этого самого, ну, и все такое…
Всего такого не было, крови тоже. С виду все было обычно, да и по ощущениям… но это меня не успокоило.
Точнее я искренне, изо всех сил пыталась прийти в чувства!
Пока кормила Пушка остатками молока и вчерашнего стейка, пока переодевалась в чистое, пока застилала постель. Но меня не покидало это чувство… назойливое, живое воспоминание о вкусе его губ, о прикосновениях и дыхании, щекотавшем мою кожу. Могло ли это присниться той, кто никогда и ничего подобного не испытывал? А если так, если все между нами было на самом деле, то…
Ох! Что если он ушел, потому что получил то, что ему было нужно?
Что, если Красный Змей забрал мою душу!? Вот уж это-то нельзя было проверить на осмотре у гинеколога!
Не чувствуя ног и плохо соображая от страха, я засунула Пушка в кастрюлю и, накрыв крышкой офигевшего от такого обращения кота, побежала к его хозяйке.
Люсинда открыла не с первого звонка и даже не с десятого стука. На сухой инфернального вида даме был все тот же шелковый халат, вот только макияж, опрометчиво не смытый на ночь, поплыл, превратив яркий смоки айз в панда стайл. От владелицы салона «Ведьмино счастье» за версту несло хересом…
